Отправлено: 23.06.12 08:37. Заголовок: И все-таки мы вместе... /ЯЛ/

Название: И все-таки мы вместе…
Автор: Rosland
Рейтинг: PG-15
Пейринг: ЧеГо
Основа: сериал «Я лечу».
Жанр: romance
Размер: скорее макси, чем миди.
Саммари: Все идет почти по сериалу. Все перемены и отклонения от канона увидите сами.
Дисклеймер: отказ от всех прав. Кроме пожалуй авторских. Это моя фантазия)))))
Предупреждение: я тут вношу свои коррективы в сюжет сериала. Суть сильно не изменится, но мне вот так хочется.
Статус: завершен.

 Отправлено: 08.07.12 12:22. Заголовок: Песчаная Эфа пишет: ..

Песчаная Эфа пишет:

цитата:

Люблю, когда мужчины мучаются)))

Наш человек

 Отправлено: 12.07.12 09:30. Заголовок: Итак, прошло чуть бо..

Итак, прошло чуть больше суток. Я сижу в такси и смотрю сквозь грязное стекло на родные улицы Реутова. Вроде бы все хорошо. Поворачиваю голову и вижу на заднем сиденье Игоря и Веру, которые тихо беседуют о чем-то. Все хорошо. Все будет хорошо. Мы прооперируем Дениса. А потом я найду Леру. И все снова будет как раньше.
Такси подъезжает к больнице. Я выхожу из машины и жду, пока выйдут Пивоваровы. Оказывается, вскоре после моего отъезда в Реутов они поженились. Вера теперь Пивоварова. А мне так и хочется назвать ее Аникеевой, по девичьей фамилии. Хотя я не о том думаю. Заплатив таксисту, я жестом приглашаю своих спутников подняться на крыльцо. По привычке сперва иду в родную хирургию. Переодеваюсь в то время, как Тертель приносит Игорю и Вере халаты. Мне показалось, или она какая-то странная?? Глаза какие-то красноватые, будто плакала. Но нет, наверно показалось. Мысленно благодарю Бога, что Лобов так своевременно закончил с оснащением отделения нейрохирургии.
Выхожу в коридор. Навстречу мне Пивоваровы.
- Что ж… Что вы хотите сначала? Пообщаться с начальством или мальчика посмотреть?
- Саш, ты же сам сказал, что случай тяжелый. Так что больной прежде всего. Нам человек важен, или бумажки?
- Ну да, ну да. – смущенно киваю. – идемте.
Направляюсь к отделению неврологии. Навстречу мне Виталий Николаевич. Как своевременно. Обгоняю Игоря и Веру и быстро хватаю его под локоть.
- Александр Николаевич, что случилось?
- Да. Послушайте. Дело в том, что я нейрохирург. Да, я понимаю, я два года не практиковал, но я привез с собой своих коллег. Они великолепные мастера своего дела. Вместе мы справимся, мы спасем Дениса, слышите?!
Я сам загораюсь этой идеей, я должен, я помогу, я спасу!!!
Но вопреки моим ожиданиям лицо Виталия Николаевича оставалось непроницаемым.
- Александр Николаевич, вы не все знаете…
- Чего я не знаю?
И снова тишина. Я уже начинаю ее бояться. Потому что то, что следует за ней, не предвещает ничего хорошего.
- Дело в том, что пока вас не было, состояние Дениса резко ухудшилось.
- Ну так тем более! Нельзя медлить ни секунды! Идемте!
Я порываюсь в сторону палаты интенсивной терапии, но он меня останавливает.
- Александр Николаевич…. Мы не смогли его спасти…. Простите….
- Что??
Неожиданность, боль и невесть откуда взявшаяся ярость захлестывают меня сплошной волной. В горле встает ком. Голос срывается с крика на шепот.
- Что вы сказали? Повторите….
В моем голосе скользят стальные нотки. Я не скрываю ярости и боли.
- Дениса больше нет…
Я не понимаю, что со мной происходит. Внутри поднимается какое-то странное чувство. С одной стороны, это ярость. Мне хочется убить всех тех людей, которые могли и должны были спасти Дениса, но не сделали этого. Но с другой стороны, это бессилие, ведь все уже случилось. И это не изменить.
Мне хочется рвать и метать, наорать на всех подряд, но в горле ком. Как я скажу об этом Лере?! Она же не переживет… Да и смогу ли я ей вообще хоть что-то сказать? Увижу ли я ее??


Ординаторская. Все то же самое. Тот же диван, стол, компьютер. Все также на столе торчит заначка Степанюги, состоящая из нарезки колбасы и сыра. Рядом стоит остывший чай. Все, как всегда. Но что-то не то. Чего-то не хватает.
Я уже извинился перед Пивоваровыми, что напрасно выдернул их из Москвы, к тому же заставив перенести не одну операцию. И все зря….
Сижу на диване, закрыв лицо ладонями. Внутри меня бушуют противоречивые эмоции. Я чувствую, насколько я бессилен в сложившейся ситуации. Дениса я не могу воскресить. Лера…. Чисто теоретически я могу ее искать, но где? Как? Я понимаю, что своим вмешательством только сделаю хуже. Для Леры, да и для всех остальных тоже. И поэтому я вновь должен бездействовать. И от этого я безумно зол на самого себя. Я чувствую себя ничтожеством. Я не могу помочь самому близкому человечку в моей жизни. Я не смог уберечь ее от этого похищения, а должен был! Я поклялся ее защищать и не защитил, не смог ей помочь. Точно так же, как 25 лет назад я не смог помочь своей матери. Она просто медленно умирала на моих глазах, а я опять ничем не мог помочь ей. Я просто не понимал, что с ней происходит. Она умерла, когда мне было 12. Отца я никогда не видел и, понятное дело, не помнил. Многие люди, с которыми я встречался по работе, считали, что я пошел по стопам отца, и поэтому пытались вспомнить гениального хирурга по имени Николай Гордеев. Но они жестоко ошибались. Отчество мне дали по деду, маминому отцу. Я до сих пор помню его седую бороду и лицо, покрытое глубокими неизгладимыми морщинами, которыми его щедро одарило время. Но больше всего мне запомнились его глаза. Серо-голубые, они так и светились добром и любовью, даже тогда, когда он ругал меня за то, что я опять убегал с деревенскими мальчишками на речку без спроса. Именно в честь него моя мама настояла, чтобы в свидетельстве о рождении у меня значилось «Гордеев Александр Николаевич». Ни отчество, ни фамилию не унаследовал я от своего биологического отца. Гордеева – девичья фамилия моей мамы. Под ней ее и похоронили. После ее смерти меня отдали в детдом. Дед умер год назад, а бабушка еще раньше. Я остался сиротой. Первое время я просто сидел на своей кровати, забившись в угол. Другие дети, которые жили со мной в одной комнате, мало проявляли ко мне интерес. Кто-то пытался познакомиться, кто-то подкалывал, но я лишь огрызался. Крайне редко я выходил из своего угла. Я помню заботливые глаза нянечек. Они искренне меня жалели и старались помочь, но чем тут поможешь?!
Потом я немного стал отходить. Я не могу сказать, что боль уходила. Просто я нашел в себе силы спрятать ее в глубинах своей души. Однажды я подошел к одной из нянечек. Ее звали Вера. Мне казалось, что она самая добрая и понимающая из всех. Я спросил у нее, что случилось с моей мамой. Она долго молчала, а потом сказала одно слово. Лейкемия. Тогда оно для меня значило ровным счетом ничего. Но каким-то шестым чувством я понимал, что это очень страшно. И поэтому я решил стать врачом. Для того, чтобы хоть кто-то на земле не испытал той же боли, что и я тогда. Для того, чтобы хоть одному маленькому человечку на этой жестокой земле я смог сохранить его родителей.
Я поклялся в этом самому себе. И я сдержал слово. Однако, сложно было описать то, что я почувствовал, когда узнал значение того рокового слова. Лейкемия… Болезнь, убившая мою мать. Когда мне исполнилось 18, мне дали квартиру. Однако жить я там не собирался. На правах детдомовца я поступил в институт на льготных условиях. Я был способным ребенком и поступил бы и без поблажек, но мне это было на руку. Мой день рождения был в конце лета, а это значило, что сроки подачи документов практически истек. Директор моего детдома, Ольга Николаевна, каким-то невообразимым образом смогла добиться моего зачисления в один из престижных медицинских институтов. Я уехал в Москву. Так я стал врачом. Но в моем сердце и по сей день не утихает эта боль. Я не могу себе представить, что чувствовала моя мать. А ведь мне тогда казалось, что все в порядке. Она так же улыбалась, была самой ласковой, доброй и заботливой на всем свете. Только вот чаще казалась усталой. Раньше ложилась спать, немного больше отдыхала. И все чаще отказывалась погулять со мной. Меня это не сильно огорчало. Как я был глуп! Я должен был дорожить каждой секундой с ней….. А однажды она не проснулась. Я очень испугался тогда. Не знал, что делать, куда бежать. Потом догадался постучаться к соседке. Тетя Зоя сразу поняла, что произошло. Наверное, она знала о маминой болезни.
Прошли годы. Но я иногда до сих пор виню во всем себя. Я понимаю, что это абсурдно, что она не могла заболеть лейкемией ИЗ-ЗА МЕНЯ. Но от этого ничуть не легче. Всем вокруг я приношу одно сплошное несчастье. Мама умерла, отец бросил семью, даже не дожидаясь моего рождения. Да и потом. Ни одна женщина не была со мною счастлива. Мне только начало казаться, что Лера это исключение, что с ней все будет по-другому. Но нет. Я ошибался. Я и ей делаю только хуже…….

 Отправлено: 15.07.12 21:49. Заголовок: Нда, а гадости-то не..

Нда, а гадости-то нехилые... И психологические проблемы кое у кого тоже...

Интересно, уже второй фанф, где Лера исчезает-убегает...

Рослэнд, спасибо!!!

 Отправлено: 16.07.12 09:03. Заголовок: Песчаная Эфа пишет: ..

Песчаная Эфа пишет:

цитата:

Интересно, уже второй фанф, где Лера исчезает-убегает...

Любим мы ее прятать-похищать-высылать куда-нибудь

 Отправлено: 16.07.12 09:09. Заголовок: Не знаю, сколько про..

Не знаю, сколько прошло времени. Я уже довольно долго сижу на диване и изучаю одну точку где-то на противоположной стене. Забавное, наверное, зрелище со стороны. Но мне не до смеха. Мне просто надо подумать. Слишком многое уже случилось и многое еще только должно произойти. Нужно решить все раз и навсегда.
Однако видимо, так уж заведено на белом свете, что мои размышления всегда прерывают. Причем самым бесцеремонным образом. Звук резко распахнувшейся двери, да и сам факт наглого вторжения в ординаторскую меня злит. Я резко разворачиваюсь, приготовившись выдать гневную тираду, но, увидев нарушителя моего спокойствия, быстро остываю и осекаюсь на полуслове. Куратов…
- Саня, мы кажется ее нашли!!!
Вот уж точно как топором по одному месту! Кого нашли? Где нашли? Когда? Зачем???
И тут до меня доходит. Лера…
- Что с ней?! – кидаюсь к нему, едва не хватая за воротник халата.
- Тише, тише… пока не знаю, что и как. Но мы имеем вполне обоснованную версию, где может быть твоя Лера.
- Так чего же мы стоим?! Идем скорее туда!!!
- Да успокойся ты!!! Выслушай сперва.
- Хорошо… - покорно опускаюсь на тот же диван. – Выкладывай.
- Дело в том, что она скорее всего на даче у Емельянова.
- Где?!!!!!!!
- Именно там где я сказал. Мы пробили сигнал Лериного мобильника, и нашли его на краю леса, недалеко от шоссе, которое ведет в крупный дачный поселок. Думаю, не трудно догадаться, что хоромы Емельянова находятся именно там.
- Но…. Зачем ему было похищать Леру?
Я откровенно говоря, не совсем понимаю сложившуюся ситуацию.
- Дело в том, что Мишка Петров, ну ты помнишь его, да?
Я нетерпеливо киваю, давая знак продолжать.
- Так вот, он в свое время раскручивал дело Емельянова. Это сегодня он меценат, а вчера – типовой бандит 90-х. И примерно 7-10 лет назад он занимался распространением несертифицированных препаратов на людях, в том числе и на детях. Многие об этом догадывались, но доказать никто не мог. А вот журналисту Чехову похоже удалось. Естественно, Емельянов об этом узнал и…
Мои кулаки непроизвольно сжимаются с такой силой, так что белеют костяшки пальцев. Наверное, я должен испытывать боль, но ничего не чувствую. Внутри меня бушуют гораздо более сильные чувства. Страх за Леру. Емельянов всегда производил впечатление человека серьезного и решительного. Вряд ли он стал бы церемониться в таких вопросах. Да и риск не совсем вписывается в его жизненные принципы. Стабильность и благополучие – вот его смысл жизни. И умом я понимаю, что в этой ситуации ему выгоднее всего просто избавиться от Леры, как от ненужной вещи. Но сердце содрогается от таких слов. Мысль о том, что кто-то может вот так запросто убить ту, что стала для меня всем, причиняет мне почти реальную физическую боль. Я не смогу жить без нее. Мир просто опустеет. И поэтому я злюсь. Нет, я в бешенстве. И я готов порвать на мелкие части любого, кто посмеет прикоснуться к Лере, кто станет причиной ее слез или, не дай Бог, причинит ей боль!!
Кажется, Куратов замечает мое состояние и поспешно успокаивает.
- Сань. Держи себя в руках.
- Когда? – выдавливаю из себя один-единственный вопрос.
- Сегодня. Ночью. Ждать нельзя, ведь каждая секунда на счету.
- Почему же не сейчас?! – восклицаю я.
- Потому что сейчас – будет полной бессмыслицей. Они не успеют подготовиться, а лезть без подготовки в самое пекло равно самоубийству.
- Что значит «они»??? Я еду туда. Это не обсуждается.
- Саша, я понимаю, ты хочешь быть там…
- И я буду там!!!
- Да будешь, будешь, успокойся только. И пообещай не геройствовать.
- Что?! Я по-твоему должен стоять и смотреть?!
- Нет. Но и грудью на амбразуру не бросайся. А главное – никакой инициативы. Есть четко спланированный план. Практически беспроигрышный. И ты должен ему следовать, если ты хочешь, чтобы с Лерой все было в порядке.
Глубоко вздыхаю и киваю.
- Итак слушай…
Около получаса он рассказывает мне все подробности их хитроумного замысла. По окончанию его рассказа я вынужден согласиться с Вадимом. Продумана каждая мелочь. И если все получится, то меньше, чем через двое суток мы с Лерой будем в полной безопасности….

 Отправлено: 19.07.12 08:33. Заголовок: Rosland пишет: то м..

Rosland пишет:

цитата:

то меньше, чем через двое суток мы с Лерой будем в полной безопасности….

Rosland пишет:

цитата:

Размер: скорее макси, чем миди.

Фиг вам, Александр Николаевич)))

Рос, спасибо!! Жду дальше!

 Отправлено: 24.07.12 06:53. Заголовок: - Итак. Все всё помн..

- Итак. Все всё помнят? – голос Петрова звучит вполне решительно и даже обнадеживающе.
Все, кто был в машине, нескладно отвечают согласием. Итак, понеслись. Я поджимаю губы, сжав кулаки. Омоновцы, рванув вперед, одного за другим уделывают охранников Емельянова. Неожиданность дает свою фору. Я наблюдаю за всем этим из-за тонированного стекла джипа. Мне запретили выходить, пока мы не получим доступ в дом. А жаль, кулаки так и чешутся кому-нибудь репу начистить.
Куратов замечает мою реакцию и показывает кулак. Красноречиво, ничего не скажешь! Стараюсь смотреть слегка в сторону, но так, чтобы не пропустить условного знака. И вот… Петров тыкает пальцем в мою сторону и махает ладонью, призывая к действиям. Бегу к нему навстречу. Сердце бешено стучит, воздух словно пронизан электрическим током и звенит, как натянутая струна. Когда я приближаюсь к Петрову, он кричит мне:
- Иди в дом, ищи Чехову!! Мои ребята тебя прикроют. Как только найдешь, сразу же уходите!! Не ждите никого, мы сами разберемся!!!
На бегу киваю и распахиваю дверь особняка. Передо мной открывается огромный по размерам холл. Глаза разбегаются. Столько дверей….
Кидаюсь к одной наугад. За ней оказывается небольшой коридорчик, который ведет к кухне. Осматриваюсь. В углу оказывается еще одна небольшая дверка. Что-то непохоже на кладовку. Слишком внушительный замочек повесили. И как его снять, спрашивается? Но тут на мое благо прибегает пара омоновцев. Один из них простреливает замок, и тот с грохотом падает на пол. Я дергаю за ручку. Дверь с душераздирающим скрипом открывается. Я не ошибся. Это дверь в подвал. Кажется, Куратов рассказывал, что всех своих «пленников» Емельянов держал в подвале. Отлично. Я быстро спускаюсь вниз, несколько раз чуть не подвернув ногу на крутых ступеньках. Внизу оказывается еще одна дверь. И еще один замок, который тотчас же падает поверженный автоматным выстрелом. Я распахиваю дверь. Лихорадочно оглядываю пространство. Всюду какие-то коробки, хлам. В подвале было сыро и холодно, царил полумрак. Даже мне, взрослому сильному мужчине, было не по себе здесь. Страшно подумать, что тут почти две недели держали мою Лерку. Она же еще совсем ребенок….
Быстрым шагом иду вперед, раскидывая всякий хлам, лежащий на дороге. Но резко останавливаюсь.
Возле окна лежит изорванный матрас, больше похожий на собачью подстилку. А на нем она. Моя Лера. Ее руки привязаны скрученным полотенцем к батарее, причем так неудобно, что она не могла нормально ни лечь, ни сесть. Она одета в какую-то рваную, грязную рубаху. Лера опустила голову, так что я не могу видеть ее глаз и лица, но я ни секунды не сомневаюсь, что это она. Я узнал ее хрупкую фигурку. Рубашка сползла, оголяя хрупкие плечи. И это если учесть, что в подвале стоял холод собачий. Лера сидит, поджав под себя ноги. Длинные спутавшиеся волосы опускаются почти до самых колен.
Я бросаюсь к ней, и по дороге задеваю за груду коробок. Раздается страшный грохот. Лера вздрагивает и съеживается словно побитый котенок, ожидающий нового удара.
- Лера, Лерочка! – я опускаюсь рядом. – Все хорошо, родная, это я. Не бойся…
- Саша?.. – спрашивает она робким голосом, наверное не веря собственным ушам. Неуверенно поднимает голову. Наши взгляды встречаются. Мое сердце сжимается от боли. Ее нижняя губа и висок разбиты. Кровь совсем свежая. По щекам растеклись остатки туши, а под глазами темные мешки от постоянных слез и бессонных ночей. Бедная моя девочка! Она так исхудала за эти пару недель. Щеки впали, скулы стали более выступающими, лицо осунулось.
Я развязываю ей руки. Когда полотенце наконец повержено, Лера отчаянно кидается ко мне, обвивая руками мою шею. Я обнимаю ее и чувствую, как ее бьет сильная дрожь. То ли от страха, то ли от холода, а может просто от переизбытка эмоций.
- Сашенька… Саша, любимый мой родной…. Забери меня отсюда, я тебя умоляю… Увези куда угодно, только подальше отсюда… Саша…..
- Лерка… - я мягко отстраняю ее и заглядываю в глаза, полные слез. – Все будет хорошо, слышишь? Пойдем со мной.
Я подхватываю ее на руки и быстро поднимаюсь наверх. Навстречу нам попадается Петров, который без слов указывает мне на черный ход. Я киваю и устремляюсь туда.

 Отправлено: 24.07.12 06:53. Заголовок: Я успокоился только ..

Я успокоился только тогда, когда мы с Лерой были в машине и отъехали километров на десять. Я убеждаюсь, что за нами нет хвоста, и чуть сбрасываю скорость. Поворачиваю голову и смотрю на Леру. Она сидит на переднем сиденье, все еще съежившись, но наверное больше от холода, чем от страха. Как же хочется ее обнять и успокоить! Но сперва нужно отвезти ее в безопасное место.
А вот и нужный поворот. Я останавливаю машину на обочине и глушу мотор. Лера удивленно и немного испуганно смотрит на меня. Логично, ведь мы остановились в глухом лесу.
- Все нормально, Лер. Просто сейчас мы пересядем в другую машину.
- З-зачем?
- Так надо, Лер. Идем. – я обхожу машину и подаю ей руку. Ее дрожащая ладошка опускается в мою ладонь. Лера хочет встать, но я предугадываю ее намерения и подхватываю на руки. Отношу в машину. Помогаю устроиться на заднем сиденье.
- Ляг, отдохни… - советую я ей. Сам достаю из багажника теплый плед и термос с бутербродами. Все-таки Куратов – сама предусмотрительность. Мысленно благодаря Вадима, укутываю Леру в плед, и даю бутерброд и чашку горячего кофе. Некоторое время она ошарашенно смотрит на меня. А потом слабо улыбается и шепчет
- Спасибо…
- Не за что… - целую ее в лоб. – Ладно, нужно ехать. А ты ешь, ешь. Бутербродов мно-о-ого…
Завожу мотор. Некоторое время мы едем молча. Потом Лера, очевидно, расправившись со всеми бутербродами, спрашивает:
- А куда мы едем, Саш?
- На дачу Куратова.
- Зачем?
- Лер, я тебе все объясню.
Недоверчиво взглядывает на меня, стараясь встретиться со мной взглядом в зеркале. Но я непреклонен. Тем более что мы уже приехали.
Я заезжаю в ворота дачи и выхожу из машины. Подхожу к задней двери. Помогаю Лере выйти. Она делает шаг и тут же чуть не падает. Я едва успеваю ее поймать и поднять на руки.
- Саш, ну что ты… Не надо, я сама могу, правда….
- Нет. – мягким, но не терпящим возражений тоном отвечаю я.
Она подчиняется и слабо обнимает меня за шею руками. До какого же состояния ее довели эти уроды, если она и шагу сделать не может?!
Захожу в гостиную и опускаю Леру на диван. Сам сажусь на краешек и бережно откидываю челку с ее лица.
- Лер, ты как?
- Н-нормально…
Ее голос дрожит и кажется таким слабым.
- Лер, ты посиди здесь, я тебе пока ванну наберу, хорошо?
- Угу.
Кивает и сворачивается клубочком на диване.

Открываю кран. Пока горячая вода наполняет ванну, я ищу что-нибудь из женской одежды. Безуспешно. Об этом мы не подумали. Ну да какая к черту разница! Главное, что она со мной и в относительном порядке. Не найдя ничего другого, я даю Лере свою футболку. Ей она будет как платье.
Пока она в ванне, готовлю нехитрый ужин. Яичница с колбасой и салат из огурцов с помидорами. Это все что я сумел найти в холодильнике. А вот, еще апельсин на десерт. Негусто, но все же. Завтра приедет Куратов и привезет продуктов и одежду Леры.
Когда Лера выходит из ванны, я сижу и докуриваю вторую сигарету. Увидев ее, выкидываю окурок в форточку и ставлю перед ней тарелку с едой.
- Я подумал, что ты вряд ли наелась бутербродами, вот тебе добавка. Ешь.
Улыбается. Пусть слабо и не так беззаботно, как когда-то, но и за эту улыбку я готов отдать много. Уплетает за обе щеки мое кулинарное творчество. Да что ее эти уроды вообще не кормили что ли?!
Съела все без остатка.
- Айда умница! – хвалю ее тоном детсадовской воспитательницы. – На вот. Держи. – протягиваю ей апельсин. Лера слегка ошарашенно смотрит на меня, но уже через секунду смеется, очищая апельсин от кожуры. Когда же и с ним было покончено, я встаю и протягиваю ей руку.
- А теперь спать.
Встает и делает первый шаг по направлению к спальне, но я вновь не даю ей сделать второго, поднимая на руки.
- Саш…
- что?..
- Ну я сама могу, правда…
- Ты мне уже показала, как можешь. Лучше я все-таки сам…
Несу ее в спальню и осторожно укладываю на кровать. Укрываю одеялом, поправляю подушку. Сам сажусь рядом и чуть откидываюсь назад.
В комнате почти темно, лишь едва теплится свет ночника.
- Санечка… Обними меня, пожалуйста.
Я подвигаюсь ближе, но она опережает меня, крепко прижавшись ко мне всем телом, словно ища защиты.
- Родная моя, не бойся. Я с тобой… - шепчу я, уткнувшись носом в ее волосы и нежно поглаживая по спине. Успокоившись, она засыпает в моих объятиях. Давно я не чувствовал такого умиротворения…
Утро. Солнечный лучик играет на Лериных волосах, постепенно добираясь до ее щеки. Лера отворачивается, стараясь спрятать лицо на моей груди. Но солнце упорно продолжает щекотать ее своими лучиками. Все-таки она просыпается.
Открывает заспанные глазки и осматривается. Еще не заметив меня, она трясет головой, протирает глаза и щипает себя за руку. И сама же тихонько вскрикивает. Видимо, щипок был слишком сильным. Я не могу сдержать смешок. Лера вздрагивает и поворачивается ко мне.
- Саша?!
- Саша, Саша… - отвечаю я голосом зайца из «Ну, погоди». – Доброе утро.
- Доброе… - на ее лице играет легкая смущенная улыбка.
- Давай-ка вставай, умывайся и завтракать. У нас мало времени.
- В смысле, Саш? – Она садится на кровати и обнимает свои колени.
- Лер… Не все так хорошо, как кажется на первый взгляд.
- Сань, я не понимаю…
- Ну ты… ты знаешь, кто тебя… похитил?
- Да… - она опускает голову. – Емельянов? – ее слова звучат и как вопрос и как утверждение одновременно.
- Да. И понимаешь, Лер, его люди отличаются слишком большой преданностью. И пока они все не будут пойманы, они не оставят тебя в покое. Они будут искать, будут мстить….
- Но… что же делать? – она испуганно смотрит на меня. В глазах читается мольба. Я не могу спокойно воспринимать эту просьбу о защите, и поспешно успокаиваю.
- Лер, все уже продумано. У Куратова есть друг в органах, именно он помог тебя спасти. И он придумал, как нам тебя спрятать. Но понимаешь… От тебя тоже кое-что требуется. Точнее только твое согласие.
- На что?
Я глубоко вдыхаю.
- Лер, ты же согласилась выйти за меня замуж?
- Да.. но я не понимаю, какое это имеет отношение к этой всей ситуации…
- Да очень даже простое! – быстро выпаливаю я. Слова начинают литься единым потоком. – План очень простой. Прямо сегодня мы с тобой идем в ЗАГС и расписываемся. Ты берешь мою фамилию, и мы уезжаем отсюда. Мы будем жить на даче в Подмосковье. Чья она? Долгая история. Ты помнишь сестру Куратова, Марину? Ну так вот у ее мужа есть дача, она досталась ему от родителей. Они ей не пользуются, так как это слишком далеко от Реутова, и просто неудобно ездить туда. Так что они там только в отпуске бывают. Но это все неважно. Факт тот, что люди Емельянова не смогут проследить твое перемещение. Они будут искать Валерию Чехову, а ты будешь уже Гордеевой. Они вряд ли знают о наших с тобой отношениях, а даже если и додумаются проверить ЗАГСы, то все равно у них ничего получится. Петров устроит так, чтобы тот самый журнал, в котором будет запись о нашем с тобой браке, изъяли под какой-нибудь причиной. Для проверки или еще зачем-то, но это уже не наши проблемы. Мы будем уже далеко, слышишь? Если ты согласишься, то уже этим вечером нас не будет в Реутове. Но… если ты откажешься… я не знаю… не знаю, как…мне тебя уберечь….
Я перевожу дух и опускаю взгляд. Сердце бешено стучит. Не знаю, от чего. В ушах звенит от шума крови, несущейся по венам. Внезапно раздается ее тихий голос.
- Не надо, Саш…
- Не надо что? – так же тихо переспрашиваю я. Сердце вот-вот перестанет биться. А что если она скажет, что не надо ее защищать? Я не выживу…
- Не надо об этом думать, Саш. Не надо… - повторяет она. – Не надо потому, что я согласна…
Подняв голову, я смотрю ей в глаза, не веря своему счастью. Она несколько секунд смотрит на меня таким же неверящим взглядом, а потом нежно обнимает меня, прижимаясь щекой к моему плечу.
- Я люблю тебя, Гордеев…
- Я тебя тоже…. Гордеева.
Она изумленно смотрит мне в глаза.
- Ну уж нет! Еще несколько часов я – Чехова! – говорит она капризным тоном маленькой девочки, едва сдерживая смех.
- Как скажете, доктор еще несколько часов Чехова! – передразниваю я ее и целую в лоб. – Вставай уже! У нас мало времени, помнишь?
- Угу… - Лера потягивается и отправляется в душ. Я не спешу идти за ней. Завтракаем мы тоже молча. Ей нужно привыкнуть. Все происходит так резко… Эх… Не такой я видел нашу свадьбу….

 Отправлено: 24.07.12 06:57. Заголовок: Мы медленно подъезжа..

Мы медленно подъезжаем к ЗАГСу. Лера сидит на переднем сиденье. Какая-то она притихшая, но ее можно понять. Такое пережить… Ей бы сейчас покой, а ее замуж тащат.
Я выхожу из машины и, подойдя к пассажирскому сиденью, подаю руку Лере. Какая она у меня красавица! И пусть на ней сейчас не шикарное белоснежное платье, а всего лишь белая водолазка, черные классические брюки, легкий полупрозрачный палантин бронзового цвета выгодно оттенявший ее карие глаза и темно-каштановые волосы. Вряд ли Куратов привез то, что первым попалось под руку. Наверняка без жены не обошелся.
- Что такое? – интересуюсь я.
- Ничего. Просто не думала, что буду выходить замуж в таком виде…
Я бережно обнимаю ее за талию и тихо шепчу ей в самое ухо.
- Лерусь, ты выглядишь просто восхитительно…
Немного смутившись, она поднимает на меня глаза.
- Правда?
- Конечно, правда. – целую ее в висок. Улыбается.
- Ну что, ты готова?
- Да. – тихо, но уверенно отвечает Лера.
- Тогда идем.
Я беру ее за руку, и мы входим внутрь.
Регистраторша произносит свою торжественную речь чуть дрожащим голосом. Интересно, что ей сказал Петров, чтобы добиться немедленной регистрации нашего брака?
- Уважаемые Александр Николаевич и Валерия Петровна! Я рада приветствовать вас в столь важный и ответственный для вас день….
Она продолжает говорить какие то торжественные слова, полагающиеся в этот момент. Но смысла половины из них я не улавливаю. Я не могу поверить своему счастью. Спустя несколько минут свершится то, чего я так долго ждал. Мы наконец-то поженимся. У меня такое чувство что это мой первый брак. Из моей свадьбы с Женей мне запомнилась только драка на банкете. Да и то наверное потому, что мне тогда чуть нос не сломали.
И пусть после этой регистрации не будет банкета, да и медовый месяц обещает быть довольно своеобразным, я все равно буду помнить этот момент до конца своих дней. Что-то мне подсказывает, что и Лера его не забудет.
- Согласны ли вы, Валерия Петровна, взять в мужья Александра Николаевича?
Лера делает глубокий вдох и крепче сжимает мою руку.
- Согласна.
- А вы, Гордеев Александр Николаевич, согласны взять в жены Чехову Валерию Петровну?
- А вы, Александр Николаевич, согласны взять в жены Валерию Петровну?
- Конечно, согласен.
Легко и с улыбкой. Еще бы. Я столько раз произносил их в своих мечтах…
- Объявляю вас мужем и женой. Можете поздравить друг друга.
Я поворачиваюсь и встречаюсь с Лерой взглядом. По ее щеке скатывается маленькая слезинка. Я бережно убираю ее кончиками пальцев и, наклонившись, нежно касаюсь ее губ своими губами.
Лера приподнимается на носочки, не отпуская мою руку. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем наши губы слились в поцелуе. Лера охотно отвечает мне. Я обнимаю ее за талию, крепко прижимая к себе. Но есть в этом поцелуе что-то необыкновенное, то, чего не было раньше. И это что-то придает особый шарм и чувственность этому и без того восхитительному моменту. Это что-то – чувство собственности и уверенности. С этого момента мы принадлежим друг другу навеки. И ничто не сможет нас разлучить….
Наконец я собираю волю в кулак.
- Лер, нам нужно ехать…
- да… Идем?
- Идем…

Итак, мы в дороге.
Душный автобус усыпляет монотонным гулом мотора. Лера уже давно смирилась с этим и сейчас дремлет, положив голову на мое плечо. У меня уже затекла шея, не говоря уж о том, чтобы пошевелить рукой. Но я сижу, не шевелясь уже второй час. Лере нужно отдохнуть и выспаться. После всех этих злоключений сон ей никак не повредит. Пусть даже и в автобусе, за неимением лучшего.
Автобус подъезжает к железной дороге. Когда он переезжает через рельсы, все пассажиры подпрыгивают на своих сиденьях, и на секунду сбрасывают с себя пелену сонного оцепенения. А Лера лишь поудобней обвивает мою руку и продолжает дремать. Кажется, скоро мы должны приехать. Должен признаться самому себе, что я волнуюсь. Как рассказать Лере обо всем, что произошло? И о том, что может произойти? Конечно, неплохо было бы дать ей немного отдохнуть, восстановить свои силы в психическом плане. Я бы и дал. Да только она сама этого не захочет. Я ж ее знаю. Лерка обязательно спросит. Захочет поговорить с Лобовыми, возможно с Олькович и уж стопроцентно позвонит Денису. И что я ей скажу?! Лерочка, солнышко, а ты знаешь, твой брат умер…
Бедная моя девочка. Столько стрессов. Как она только еще не сломалась под грузом этих проблем. А главное за что ее так беспощадно хлещет судьба?! Она ведь еще совсем ребенок.
Но вот наш автобус прибывает на место назначения. Я осторожно касаюсь кончиками пальцев Лериной щеки.
- Лер… Мы приехали.
- Ммм…. Что? – сонно потягивается и изумленно озирается по сторонам. На лице читается вопрос «Где я? Кто я? ЧТО Я?»
- Лер, ты в автобусе. Мы приехали на дачу, на которой мы проведем свой медовый месяц. Мы вообще-то несколько часов назад поженились, если ты конечно все это не заспала.
- А…ну да. Я помню. – смущенно кивает головой и подхватив сумку, деловито спрашивает,- Ну так мы идем?
- Идем-идем… - тихо ухмыляюсь я.
Выйдя из автобуса, я ставлю наши дорожные сумки на скамейку возле остановки и поворачиваюсь к Лере.
Она выжидательно смотрит на меня.
- Куда теперь?
- На дачу, - отвечаю я. – Ты только выбирай: пешком пройдемся или попробуем поймать какой-нибудь местный транспорт вроде такси?
- Ммм…. А давай пешком…
- Давай…

Дернул то меня черт за язык предложить такое! Теперь тащись через весь коттеджный поселок с двумя сумками. Они конечно не очень тяжелые…но приятного пожалуй маловато…

 Отправлено: 11.08.12 12:39. Заголовок: Вот мы и дома. Точне..

Вот мы и дома. Точнее, мы добрались до дачи, которая в ближайшее время будет нашим домом. Должен признаться, масштабы более чем впечатляющие. По идее дом двухэтажный, но есть еще чердак и подвал. И их размеры совсем не соответствуют общепринятым представлениям об этих помещениях. Что это за чердак, если там можно поселить трех человек и еще место останется?! Одним словом, фактически это не «скромненькая дачка в Подмосковье», как описывала нам ее Марина, а полноценный почти четырехэтажный дом. Комнаты светлые, просторные, обставлены просто и со вкусом. Здесь так уютно.
Вижу, Лерка просто в восторге. Признаю, я и сам близок к ее состоянию.
Захожу в гостиную, и начинаю распаковывать наши немногочисленные пожитки. Лерка ушла обследовать второй этаж. Периодически сверху доносятся восхищенные вопли. Я лишь усмехаюсь.
Закончив с вещами, я выхожу в коридор и иду к лестнице, чтобы подняться к Лере. Но она сама чуть ли не кубарем скатывается, перепрыгивая через две ступеньки. Я хочу предупредить ее, что если она не перестанет, то она точно сломает себе шею, но не успеваю. Она кидается мне на шею с радостным криком.
- Сашка!!!
Едва успеваю ее подхватить. Надо будет ей напомнить, что она не пушинка. Нет, я конечно готов носить на руках свое сокровище хоть всю жизнь. Но когда это сокровище летит на тебя с самой середины лестницы и так обнимает, что вот-вот задушит…..
- Тише-тише… - шепчу ей в самое ухо.
- Прости… - чуть-чуть ослабляет объятья и опускается, чтобы носочками доставать до пола.
- Лерк, ты меня так в один прекрасный день задушишь! Честное слово! – изображаю возмущение. Она лишь смеется.
- Саш, просто понимаешь, я…
- Ты… Что?
- Я просто очень счастлива… Еще вчера мне казалось, что все просто ужасно плохо, и черная полоса никогда не закончится… А сейчас…
- А что сейчас? – хитро наклоняю голову набок. Хотелось бы мне услышать ее оценку происходящего.
- А сейчас все это… кажется кошмарным сном. Наступила светлая полоса. Наверное, самая светлая из всех, какие только были в моей жизни. Я так счастлива. Наверное, нет никого, кто был бы так же счастлив, как я.
- Ошибаааешься… - многозначительно хмыкаю я.
- Да? – притворно удивляется. – Почему это?
- Я не менее счастлив, чем ты. Уж поверь. – Нежно целую ее в лоб. Лера прижимается ко мне. Через какое-то время она поднимает голову и доверчиво заглядывает мне в глаза.
- Саш…
- что?
- Скажи, ведь мы теперь женаты… - начинает она после минутной паузы. – И… Это ведь значит, что… что так будет всегда… Я и ты… И это счастье… Оно ведь не уйдет, его ведь никто не заберет и никто не сможет сломать, правда?
Она смотрит на меня умоляющим взглядом, полным надежды и отчаяния одновременно.
- Правда. Никто не сможет нас с тобой разлучить. Я не позволю. – твердо и даже немного жестче, чем надо было, отвечаю я.
- Спасибо. – она снова прячет лицо на моей груди.

Однако мы не можем стоять так вечно.
- Лер, пойдем-ка. Уже поздно, темнеет. Ты устала, пора спать.
- Д-да, конечно… - она отстраняется и дрожащей рукой заправляется прядь волос за ухо. – Я… в душ…
Лера скрывается за дверью ванной. Я оставляю ее халат на тумбочке в коридоре и поднимаюсь наверх. Ложусь на кровать и, скрестив руки на груди, погружаюсь в раздумья.
Сегодня как-никак наша первая брачная ночь. Только вот…. До этого ли сейчас Лере? Может не стоит ее беспокоить.. У нас впереди вся жизнь, куда торопиться.
Но с другой стороны, ей надо отвлечься и все такое…. Ничего не скажешь, Гордеев, замечательный способ отвлечься! Хотя….
За такими внутренними дискуссиями я не замечаю прихода Леры. Она опускается рядом на кровать и прижимается щекой к моему плечу. Влажные волосы касаются моей кожи, и от их холода по руке бегут мурашки. Кажется, Лера воспринимает их не совсем верно. Ай, будь что будет!
Подвигаюсь ближе и, обняв покрепче, осторожно запускаю руку в ее волосы. Нежно целую. Она не шевелится, не обнимает меня, но губы продолжают двигаться синхронно с моими, отвечая на поцелуй. Мои руки спускаются ниже, обвивая ее талию и постепенно развязывая поясок халата. Я чувствую ее теплое сбивающееся дыхание кожей щеки и понимаю, что еще немного, и я не смогу сдержать стремительно усиливающееся желание обладать ею всей. Прямо здесь, прямо сейчас, в эту самую секунду… Я так долго ждал ее, я так скучал…
Вот ее ладонь ласково скользнула по моей руке и остановилась на моем плече. Кажется, в следующее мгновение ее пальцы нежно обхватят мой затылок, слегка ероша волосы. Но нет…
Внезапно Лера отталкивает меня и, вырвавшись, замирает на другом конце кровати. Видно, все-таки не стоило мне сегодня лезть к ней.
- Лер…прости… - тихо шепчу я, не решаясь прикоснуться к ней. Она опускает голову ниже, закрывая лицо руками. Плачет. Плачет из-за меня… Я не могу видеть ее слез. В этот момент я чувствую себя последней скотиной. Удавиться хочется.
- Саш… это ты меня прости…. Я не могу…прости…не могу… - слова прерываются всхлипами и рыданиями. Хочу обнять ее, успокоить, но не уверен, что это не причинит ей новой боли.
- Лерочка, солнышко, я все понимаю… Тебе нужно прийти в себя после этого дурацкого похищения… Ты столько всего перенесла, ты устала, а тут я еще лезу… Прости….
Она отрицательно качает головой, пытаясь сдержать слезы. Не простит… Что ж так тебе и надо, старый пень!
- Нет, Саш… Дело не в тебе, дело во мне…
Рыдания возобновляются с новой силой. Я не выдерживаю и, развернув ее лицом к себе, крепко обнимаю. Она вновь пытается вырваться.
- Не надо, не трогай меня!!!
- Но…. Почему?
- Саш, я недостойна тебя! Я не смогла сохранить верность тебе, не смогла сберечь свою честь!! Они… они …опозорили меня….
- Лера! О чем ты говоришь? – Я беру ее лицо в руки, пытаясь встретиться с ней взглядом, но она лишь мотает головой, пряча глаза.
- Прости….Прости…Прости… - она повторяет это слово раз за разом, словно заклятье. То едва шевеля губами, то срываясь на крик.
Я силюсь понять, что же произошло. За что она просит прощения?
- Лера… Лерочка… Скажи пожалуйста, что случилось? Успокойся, все будет хорошо.
- Нет… Ничего не будет хорошо… - она резко перестает рыдать и поджимает губы. – Саш, прости меня. Прости за то, что не сказала тебе сразу. За то, что не остановила тебя тогда, в ЗАГСе, когда ты соглашался жениться на мне. Я должна была. Но просто не смогла…
- Лер… Просто скажи, что произошло… - я стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно более спокойно. Получается не очень. Меня всего трясет от избытка эмоций. Это и боль, и страх неизвестности, и злость на этих подонков-похитителей, и любовь, и вина…
- Их было трое… Они были сильнее, и я была привязана и не могла сопротивляться… Они….меня изнасиловали…
Эти слова обжигающей болью резанули мое сердце. Эти…. Ублюдки посмели надругаться над МОЕЙ женщиной, над моей женой!!!! Руки сжимаются в кулаки. Будь они рядом, я убил бы их не задумываясь. Нет, я найду их и убью. Я не позволю, чтобы та тварь, что посмела дотронуться до моей Леры, ходила по этой земле и дышала этим воздухом. Никогда.
А тем временем, Лера продолжает говорить.
- Саш, ты прости, что я молчала. Прости, что не сказала тебе до того, как ты женился на мне. Я должна была сказать. Я понимаю, ты захочешь развестись. Это ведь позор на всю жизнь. Да какая жизнь! С этим невозможно жить. Жизнь закончилась. Осталось лишь жалкое существование. И я не держу тебя. Поверь, ты мне ничего не должен… Живи…
- СТОП!!!!!!! – судя по ее испуганному лицу, я понимаю, что рявкнул слишком громко и грубо. Делаю глубокий вдох и продолжаю. – Послушай меня, Лер.
Нерешительно кивает.
- Просто пойми. Ты нужна мне. Ты ведь это знаешь? Знаешь… Нужна наверное даже больше, чем вся эта жизнь. Я вижу, ты понимаешь это. Я ведь нужен тебе не меньше. Так? Скажи, только честно. Не лги, умоляю… - мой голос дрожит.
На ее глаза снова наворачиваются слезы. Пухлая нижняя губка подрагивает. Она закусывает ее и едва заметно кивает. Это именно то, чего я ждал. Я хватаю ее и заключаю ее в свои объятья. Все крепче прижимаю к себе, лихорадочно шепчу ее имя, вдыхая запах ее тела и спутывая пальцами волосы. Она снова плачет и хватается за мои руки так, словно она умрет, если я ее отпущу.
Немного успокоившись, я вновь начинаю говорить.
- Лер, не плачь. Все хорошо, я рядом. И ни один кобель вроде тех, не посмеет прикоснуться к тебе, слышишь? Не бойся.
Она поднимает на меня глаза, полные слез.
- Саш, ну зачем я тебе такая…. Это же…
- Значит так! Чтобы я больше не слышал этих глупостей! Ни-ког-да!!! Я тебя не отпущу. Ясно?
- Угу…. – кивает. И вновь из ее груди вырываются рыдания.
- Ну перестань, перестань…. – легонько поглаживаю ее по голове. – Все будет хорошо, вот увидишь. Давай-ка, ложись. Поздно уже.
Ложусь на кровать и нежно обнимаю ее за талию. Она еще долго плачет, уткнувшись в мое плечо. Наконец, Лера засыпает, положив под заплаканную щечку ладошку. Ее глаза покраснели от слез. Ее слезами промокла моя рубашка. Ее последняя слезинка скатилась по щеке и теперь растекается влажным пятном на краешке одеяла. Ее слезы… Я не могу выносить женских слез, а ее – особенно. И по иронии судьбы ее слезы я вижу чаще всего в последнее время… Почему я не могу сделать так, чтобы она не плакала???

 Отправлено: 11.08.12 12:40. Заголовок: И снова утро. Не уве..

И снова утро. Не уверен, что оно доброе. Вроде ничего ужасного не произошло, но… Лера еще спит. Пускай отдохнет, ей это необходимо. Вчерашний разговор совсем вымотал ее, в эмоциональном плане. Вообще, Лера не устает меня удивлять. В ней есть мудрость, которая в общем-то несвойственна ее возрасту, но в то же время она еще совсем ребенок, маленькая наивная девочка. Как эти черты могут сочетаться в одном человеке? Удивительно… Но главное, чего я временами не могу в ней понять, так это то, что она во всем винит лишь саму себя. Ее просто на каждом шагу преследуют неприятности, но она считает, что во всем виновата сама…
- Привет…. – Лера заходит на кухню и садится напротив.
- О! ты уже встала… Доброе утро. Как ты?
- Нормально… - тихо отвечает и прячет глаза. Уверен, что она так ответила, чтобы не огорчать меня. Интересно, она действительно думает, что я ей поверю?
- Саш, я… В общем, я хотела домой позвонить… Ну, узнать, как дела, сказать, чтобы не беспокоились…
- Лер, во-первых. Ты живешь у меня. Я здесь, а значит, кому звонить? Тараканам что ли?
- Гордеев… У тебя нет тараканов! – с укоризной смотрит на меня.
- Правда? Какое досадное упущение! Непременно заведу!
- Саш, я серьезно. Что во-вторых?
- А что во-вторых?
- Ну ты сказал, во-первых. А что во-вторых?
- Ааа…
Мда, не хотелось бы мне ей сейчас говорить. Не то время, не то место… Да и не готова она к этому. Хотя разве можно быть к этому готовой?!
- Саш, ты что-то от меня скрываешь? – кажется моя задумчивость ее насторожила. И не без повода ведь.
- Лер, мне нужно тебе кое-что сказать. Ты только не переживай, малыш.
- Саааш? – она взволнованно приподнимается на стуле. – Что случилось?
- Тшшш… Сядь.
Она покорно опускается обратно. В глазах читается обреченность.
- Лер, дело в том, что… - Черт! Да как же ей это сказать?! У меня язык не повернется!!!!! – В общем… Денис…
- Денис?!!!!! Что с ним????
Она опять вскакивает. Я подхожу к ней сзади и, положив руки на плечи, снова усаживаю на стул.
- Мне очень жаль, Лера…
- Он… он…. Он…. Умер, да?..
Ее голос дрожит. Она словно отказывается верить, она надеется, что это лишь моя идиотская шутка, что сейчас я обниму ее и со смехом скажу очередную глупость. Как бы мне самому этого хотелось.
- Да… Мне правда очень жаль…
- Но… Этого ведь не может быть…. Не может… Ведь правда, Саш, этого не может быть!!!
Она разворачивается ко мне, хватая меня за руки. В ее глазах отчаяние и мольба.
Я опускаюсь перед ней на колени.
- Лерочка, солнышко, выслушай меня пожалуйста. У Дениса была кавернома, ты же знаешь. – Слова начинают литься бесконечным обжигающим потоком. – Это ведь очень опасная болезнь, слишком много ограничений, предостережений… Стрессы вообще противопоказаны… а тут такое. Родную сестру похитили. Я не знаю, кто до такого додумался… В общем, когда он узнал про твое похищение, ему стало плохо. Он впал в кому, понимаешь, Лер? Его разумеется положили в больницу. Я как только узнал, я сразу же поехал в Москву за своими однокурсниками. Я ведь нейрохирург в прошлом. Но после одного случая, два года назад, я уехал из Москвы и вернулся к общей хирургии. Понимаешь, два года без практики – это ведь прочти приговор для нейрохирурга. Поэтому я не мог рисковать и поехал за своим товарищем, он лучший специалист в этой области. Но я не успел, Лер… Не успел, прости меня…. Быть может…
- Не надо, Саш… Ничего не надо…. – перебивает она меня тихим бесцветным голосом. Ее глаза словно остекленели.
- Лер….
Она опускается рядом, садясь прямо на пол, и обвивает руками мою шею.
- Не надо ничего… Просто побудь рядом…
Она прячет лицо на моей груди. Она не плачет… Наверное, уже просто нет сил и нет слез….


Тихонечко, тихонечко…. На цыпочках…. Вооот…. Еще немножко…. Ты сможешь, Гордеев, ты сможешь……
Да что ж я за слон такой-то?!!!!

С обреченным видом оборачиваюсь, чтобы увидеть, что я на этот раз снес. Оказывается, это было какая-то статуэтка. Какая именно, теперь уже не понять. Падения с тумбочки она не пережила. Вздыхаю и иду за совком. В коридоре натыкаюсь на Лерку.
- Лер… Извини, я не хотел тебя будить…
- Да я не спала уже, Саш… Просто лежала. Да и еще.. Не получается у тебя как мышка ходить. Совсем.
Она выдавливает из себя улыбку.
- Ну…. Горбатого могила исправит… - виновато улыбаюсь в ответ.
- Наверное.. – она пожимает плечами и скрывается за дверьми ванной.
Убрав последствия разрушений, я отправляюсь на кухню. Вскоре туда приходит и Лера.
- Завтракать будешь?
- Н-нет… То есть буду, но давай я сама, Саш?
- Лер, ну что ты, мне же не трудно…
- Я знаю, Сань, спасибо… - она останавливающим движением касается моей руки. – Просто мне так будет легче. Посиди. Я сама.
Опускаюсь обратно на табуретку. Я ведь этого и добиваюсь – чтобы ей было легче. Пусть делает, что хочет, если это ей хоть как-то поможет пережить то, что случилось с Денисом.

И вот, уже в который раз, воцаряется привычная тишина. Не то, чтобы нам нечего было сказать друг другу. Просто я не хочу быть назойливым, а если быть совсем честным, то просто боюсь сморозить какую-нибудь глупость и сделать ей еще больнее. А она… Уверен, ей тоже есть, что сказать мне. Но для нее это все сейчас не так важно. Важно то, чего не стало. Иногда мне кажется, уйди я сейчас в другую комнату, она не особо и заметит моего отсутствия. А может и заметит, но не подаст виду. Ей будет проще – не нужно будет делать вид, что она держится молодцом, не нужно выдавливать из себя улыбок, дежурных фраз и обыденных знаков внимания. Можно будет просто уйти внутрь себя, внутрь своей души, где, готов поклясться, она все еще со своей семьей. Супруги Петр и Мария Чеховы и их дети. Озорник Денис с непокорными русыми вихрами и живым взглядом светлых глаз, и темноволосая красавица Валерия. Ее карие глаза смотрят так, словно в их глубинах покоится что-то очень важное и недоступное большинству. Какой-то секрет, тайна всего ее существа, всей ее души таится там, надежно скрытая от нежелательных взглядов. Это недоступно для понимания, она прячет это от всех, открываясь лишь немногим избранным. До недавнего времени таковым был и я.
Лера ведь доверяла мне. Она открылась передо мной, вся, какая она есть на самом деле, настоящая Лера Чехова, безо всяких масок и тайн. Она доверилась мне, оперлась на мою руку и позволила заботиться о себе. Она рассказала мне все, что происходило с ней за эти долгие и в то же время такие короткие 21 год ее жизни. Она поделилась со мной своим счастьем и горем, но никогда не просила пожалеть ее или облегчить боль. Она переносила все удары судьбы на удивление стойко, не прося пощады. И наверное, перенесла бы еще не один, если бы не осталась одна. Да-да, именно одна. Она думает, что осталась одна. Потому что я не оправдал ее надежд. Я ведь мог отвести от нее последний, самый сокрушительный удар судьбы, я мог спасти ее брата, но… Не спас, не отвел… не оправдал. И если сейчас она захочет отвернуться от меня, я пойму. Мне придется понять. Я ведь сам в этом виноват….

***

Так прошло несколько дней. Больше трех, но меньше недели. Сколько точно – не помню. Да и какой толк в идиотском подсчете времени? Дни сливаются в бессмысленный серый поток. Нет, он даже не серый, он просто бесцветный. Смерть Дениса оказала слишком сильное воздействие на Леру. Слишком сильное. Слишком. А раз плохо Лере, плохо и мне. И тем хуже мне становится от тех мыслей, что я мог это предотвратить. Какого черта я вообще поперся в нейрохирургию, если все равно ничего не могу сделать?

- Саш….
- Что такое, Лер?
Она чуть поджимает губы и садится рядом на краешек дивана.
- Сань, скажи, а ведь до Москвы недалеко?
- Ну… Вообще-то нет. Можно быстро добраться. На автобусе, или такси вызвать. А почему ты спрашиваешь?
- Просто… Ну мы с тобой сидим тут безвылазно уже который день. Ненормально ведь это. Давай съездим в город? Ты мне Москву покажешь… Ты ведь там жил… Нам обоим будет полезно развеяться. Ну так ты как? Согласен?
- Ну если ты так хочешь, то конечно. Поехали…

***

Мы уже долго гуляем по Москве, просто держась за руки.
- Лер…
- Мм…. – отзывается она. Кажется, в ее голосе начинает сквозить прежняя беззаботность. Или это мне только кажется?
- Скоро стемнеет. Нужно возвращаться. Хотя если ты хочешь, можем заночевать в гостинице.
- Н-нет, что ты. Не стоит. Просто… Саш, а где здесь аптека ближайшая?
- Аптека?! Зачем тебе? Ты плохо себя чувствуешь?
- Нет, все хорошо правда… - впервые за долгое время она улыбнулась. Именно так, как я люблю. Глаза светятся, а на щечках можно увидеть едва заметные ямочки.
- А зачем тогда?
- Увидишь… Ну так где тут аптека?
- Ну пойдем, поищем. Где-то тут неподалеку должна быть…

Вскоре нужное здание было найдено. Лерка зашла внутрь, а я стою на улице и курю. Что же интересное такое ей там понадобилось?
Едва я успеваю докурить вторую сигарету, как она выходит. Лера идет, на ходу открывая какую-то упаковку. Наконец, справившись с непокорной оберткой, она ломает содержимое пополам и с довольным личиком протягивает половину мне.
- Что это, Лер?
- Это гематоген.
- ????
Гематоген??? Но зачем??? На витамины потянуло или просто на сладенькое? Если второе, то я купил бы ей что-нибудь повкуснее.
- Ну держи, сейчас я все тебе объясню.
Я покорно беру свою половину.
- Ешь.
Отправляю кусочек за щеку и выжидательно смотрю на нее. Она неторопливо отламывает себе дольку, и только потом, съев ее, берет меня за локоть, и мы снова идем куда-то по вечерней Москве. Она начинает свой рассказ.
- Понимаешь, Саш, для меня это вкус детства. Когда я была маленькой, папа всегда приносил мне именно гематоген. Не знаю, почему его. Наверное, считал, что это лучшее полезное лакомство. А когда Дениска подрос, папа стал приносить по две упаковки. А мы всегда съедали одну, делясь друг с другом, а вторую оставляли на потом. Бывало, нас наказывали за какие-то шалости и не давали сладкого. Тогда мы доставали эту самую вторую упаковку и съедали. Опять-таки пополам.
Она делает небольшую паузу. Видно, что ей трудно говорить.
- Знаешь, я в детстве очень любила рисовать. Но у меня сперва плохо получалось, но я рисовала, снова и снова, снова и снова… И тогда родители отдали меня частному учителю рисования, чтобы я брала уроки. Я так радовалась, когда у меня стали получаться более-менее красивые картины. Однажды я нарисовала натюрморт. Мне он очень нравился. Я хотела подарить его маме. А Дениска нечаянно пролил на него стакан с апельсиновым соком. Я тогда очень сильно на него обиделась. Сидела в своей комнате и плакала. Думала, что он нарочно это сделал. Когда папа пришел с работы и спросил, почему я плачу, я ответила, что Денис испортил картину. Кажется, я тогда как-то обозвала Деньку. Папа рассердился на меня, и не дал мне той обычной порции гематогена. Я заплакала еще сильнее. Тогда у меня было чувство, что меня никто не понимает, я никому не нужна. И от этого было еще больнее. А потом пришел Денька. Он отдал мне свою упаковку гематогена. Я до сих пор помню его слова. «Вот возьми мою упаковку, если хочешь. Только не плачь. Ты такая красивая, когда не плачешь. И рисуешь ты очень красиво. Я нечаянно испортил картину, правда. Извини меня, пожалуйста…». И он сам заплакал. Мы сидели в темноте, плакали и ели этот гематоген. Так нас застал папа. Он сказал, что очень рад, что мы помирились, потому что сейчас мы все вместе поедем в гости. Только вот в гости мы не приехали. Ведь в этот вечер произошла та самая авария…
Ее голос дрожит. Лера отворачивается и, смотря в ночное небо, часто-часто моргает, пытаясь скрыть слезы. Я подхожу к ней сзади и крепко обнимаю за плечи.
- Не плачь, Лер. Если бы Денис был рядом, он бы расстроился, увидев твои слезы.
- Угу… - она кивает и тыльной стороной ладони вытирает слезинку, успевшую скатиться по щеке.
- Лер, давай-ка мы все-таки остановимся в гостинице, а? Ночь уже на дворе, а до дачи еще пилить и пилить. А гостиница буквально за углом.
- Хорошо. Как скажешь, Саш… - она поворачивается и утыкается носом мне в грудь.
- Ну-ну… Тише… - Я обнимаю ее. – Давай, пойдем. Там и поговорим, ага?
Она слабо кивает. Мы идем по направлению к отелю. Я поддерживаю ее за талию. Это скорее физическая, чем моральная необходимость. Лера похоже совсем не смотрит, куда идет и спотыкается на каждом шагу. А может слезы застилают ей глаза.
В голове я прокручиваю ее рассказ. Только теперь до меня доходит, что этот гематоген – не просто какая-то прихоть. Она показала, что доверяет мне. Показала, что я ей дорог и нужен сейчас, как никогда. А я, баран, усомнился в этом.

 Отправлено: 11.08.12 12:40. Заголовок: Спустя какое-то врем..

Спустя какое-то время мы уже в гостиничном номере. Я уложил Леру в постель и теперь сижу рядом, слегка приобняв за плечи. Она все еще немного всхлипывает и крепче прижимается ко мне.
- Сашк…
- Что, солнышко?
- А знаешь, я ведь не зря устроила весь этот цирк с гематогеном. Я… Ты… У меня ведь никого нет, кроме тебя. Понимаешь? Совсем-совсем никого. Я одна, Сань. Совсем одна.
- Нет. У тебя есть. Ты ведь сама сказала, никого нет, кроме меня. Ты не одна, слава Богу. Я не оставлю тебя.
- Не оставляй меня… - тихо, словно эхом, отзывается она. – Я не вынесу еще одной потери, еще одного удара судьбы.
От ее последних слов я вздрагиваю. Такое чувство, словно она слышит мои мысли. А может, просто мы одинаково мыслим и чувствуем.
- Я всегда буду рядом. Спи…

Опять утро. Опять солнце будит своими назойливыми лучиками, проскальзывающими в щелочку между штор. Опять приходит новый день. И опять я не знаю, чего мне от него ожидать.
Я нехотя поворачиваю голову набок. Странно, Лерки уже нет. Я встаю и иду на кухню. И тут ее нет. Наверное в душе. Да, точно. Из-за двери ванной доносится шум льющейся воды. Возвращаюсь на кухню и начинаю варить кофе. Однако на душе неприятный холодок. Не наделала бы она глупостей. Слишком много на нее сейчас свалилось. Немудрено и сломаться.
Спустя минут 15 на кухню заходит Лера.
- Ой, ты уже встал? Извини, я тебя разбудила, да?
- Да нет, что ты. Я бы и так встал, привычка…
- Мм.. Понятно. – какое-то время Лера просто стоит в проходе, задумавшись о чем-то своем. Потом, словно что-то решив, наконец, сдвигается с места. – Яичницу будешь?
- Ну… Не отказался бы.
- Отлично! – Лерка принимается кашеварить. Странная она какая-то сегодня. Хотя когда в последнее время она была нормальной, той самой упрямой и немного наивной Лерой Чеховой, которая упорно ходила за мной по пятам, не ушла из операционной, когда я всех выгнал, и пригласила на свой день рождения, опять же не послушав ничьего мнения. Хотя наверное я должен благодарить судьбу за то, что она со мной именно такая. Ведь если бы она осталась той самой непокорной девчонкой, это было бы поводом для беспокойства. Человек не может не изменяться. Это естественная реакция на переживания и боль.

Однако после завтрака я все же решаюсь на откровенный разговор.
- Лер, солнце, что случилось?
- А? Нет, все в порядке. С чего ты взял? – пытается сделать вид, что ничего не произошло. Даже удивленно улыбнулась.
- Ну… Какая-то ты странная сегодня.
- Саш… нам правда надо поговорить.
- Мы и так уже говорим. Выкладывай, что случилось.
- Ну понимаешь, я в аптеку ходила не только за гематогеном…
- А зачем еще?
- Э.. Ну в общем вот. Смотри сам.
Протягивает мне три белых полоски. Тесты на беременность. Здравствуй, елка – Новый год… На всех трех по две полоски. Учитывая точность каждого теста…. А если в сумме…. Получается, что можно сказать с вероятностью 99%, что она беременна.
- Лер… Ты чего?
Она сидит, закрыв лицо руками.
- Лерка, это ж счастье! Глупенькая, ну чего ты расстраиваешься?
- Санечка, ты не понял… Я подсчитала и в общем…. Возможно, что это произошло еще до похищения. Ну тогда… Утром, помнишь?
Еще б не помнить! Все то время, что Леры не было рядом с мной, я чаще всего вспоминал именно то утро.
- Лер, не волнуйся. Мы поедем сейчас в больницу, тебя осмотрят. Я уверен, с тобой и с ребенком все будет в порядке. Если нужно будет, вернемся в Реутов, положим тебя на сохранение в нашу клинику. Я все равно сутками на работе и постоянно буду рядом. Все будет хорошо, мы справимся.
- Я не этого боюсь, Саш.
- Ну а чего тогда?
- Ну а что если… если это произошло когда они меня…. Что если этот ребенок… что если он не от тебя, Саша?
Она не выдерживает и рыдает, закрыв лицо руками. Я мысленно сдерживаю гнев, в сотый раз, клянясь убить этих подонков, и нежно обнимаю Леру.
- Все хорошо, Лерусь. Все хорошо. Перестань плакать, пожалуйста. Тебе нельзя волноваться. Давай-ка мы сейчас вытрем слезки, а потом ты меня выслушаешь, хорошо?
Слабо кивает. Веду ее в ванну и умываю холодной водой. Потом мы возвращаемся в гостиную. Усаживаю Леру на диван, сам сажусь рядом.
- Послушай меня, солнце. Понимаешь, когда мы с тобой поженились, случилась одна очень важная вещь. Перестали существовать я и ты как отдельные люди. Теперь есть только мы. Особенно во всех вопросах, касающихся семьи, есть только МЫ. А это значит, что если это твой ребенок, то это и мой ребенок тоже. Вне зависимости от того, являюсь я его биологическим отцом или нет. Кто бы там ни был, - я ласково кладу ладонь на ее еще пока плоский животик, - он родится в браке, в счастливой семье. У него или у нее будет мамочка и папочка, которые уже его очень любят. Разве этого мало, Лер? Разве этого недостаточно для счастья?
Лерка улыбается и сильнее прижимается к моему плечу. На ее глазах снова выступают слезы.
- Ну вот… Наша мамочка опять собралась плакать…
Легонько стукаю ее по носу.
- Нет… Это я так… - она быстро вытирает слезы. – Саш, а знаешь что?
- Что?
- Ты у меня самый лучший. Правда-правда…
- Спасибо. – нежно целую ее в висок. – Давай-ка сейчас будем собираться, и поедем в Москву, в клинику, где я раньше работал. Уверен, там по старой памяти не откажутся тебя осмотреть.
- Уже так сразу? – на ее лице читается легкое беспокойство.
- Ну а чего тянуть? Не бойся, там работают лучшие специалисты со всей страны. Кстати, еще надо будет тебе одежды прикупить. Я тебе скажу как медик – не успеешь оглянуться, а животик вырастет, и старая одежда станет маловата.
- Ну… хорошо, поехали. Я сейчас, только переоденусь.
- Давай.
Она быстро вскакивает и убегает наверх.
Я откидываюсь назад и счастливо улыбаюсь. Подумать только, уже скоро я стану отцом. В 37 лет. Хотя нет, к тому времени мне уже 38 стукнет. Поздновато наверное. Но все равно, это такое счастье!!

Итак, мы приезжаем в больницу. Выйдя из машины, я подхожу к пассажирскому сиденью и заботливо помогаю Лере выйти. Она улыбается, смущенно и в то же время благодарно. Беру ее за руку, и мы вместе поднимаемся на крыльцо.
Эх, сколько лет, сколько зим! А ведь когда-то я тут работал. Ежедневно топтал эти ступеньки, в перерывах курил на крыльце. А вон там, у входа в приемный покой, постоянно подлавливал больных за курением. Как сейчас помню, я подходил и невинным тоном ботаника говорил:
- Хронический бронхит, онкология, болезни сердца и периферических сосудов….
И потом довольно пояснял – последствия курения. Забавно, но после этого сама часто «стрелял» сигаретку. Сколько лет, сколько зим…
Зайдя внутрь, я обнаруживаю, что там все осталось по прежнему. Даа….
- Ничего себе…. – тихонько восклицаю я.
- Что такое? – удивляется Лера.
- Ну смотри, видишь часы в холле?
- Вижу. А что в них такого необычного?
- Просто они висят здесь еще со времен моей интернатуры, если мне не изменяет память. И за то время, пока я тут работал, они падали наверное раз сто. И я уверен, что без меня они тоже не висели на месте!
- Правда? – Лера улыбается. – Ну тогда это просто удивительные часы!
- А то! – соглашаюсь я. – А персонал тут еще более удивительный.
- Надеюсь, в хорошем смысле? – настораживается она.
- В самом что ни на есть наилучшем! – успокаиваю я ее. – Здесь работают только лучшие врачи, поверь.
- Верю. – тихо отвечает она. – Потому что здесь работал ты…
- Вот и правильно. Идем. Нам нужно на третий этаж.
- Хорошо, идем….
По дороге решаю немного поприкалываться. Настроение отличное, почему бы и нет?
- Эх …. – мечтательно вздыхаю я. – Надеюсь, моя Надька еще работает здесь….
- Какая Надька? – Лера пытается придать своему голосу безразличный тон, но ей это не очень удается.
- Да так… Работали вместе… - едва удерживаюсь, чтобы не расхохотаться.
- Понятно. – сухо отвечает она. Нет, все-таки с беременными лучше не шутить…
- Что тебе понятно? Леер… Ну что тебе понятно?
- Все мне понятно!!!
- Лер, Надежда Васильевна Бережная – это лучший гинеколог, которого я когда-либо знал. Именно к ней мы сейчас и направляемся. А «моей Надькой» я ее назвал, потому что мы с ней в институте вместе учились, и вообще наши родители дружили. Поняла?
- Поняла. – обиженно бурчит она в ответ. Дернул-то меня черт прикольнуться!
- Лерка! Ну только не начинай дуться, я тебя умоляю!!!
- А я и не дуюсь!
- Правильно! Ты не дуешься, ты ревнуешь.
- Чтоо? – возмущается она. – Кто ревнует? Я ревную???! Кого?! Тебя?!!!
- Да, ты ревнуешь. Меня.
- Да я… Да ты… - от возмущения она захлебывается словами и так и не находит, что сказать.
- Ты-ты. Меня-меня. – передразниваю я и, притянув ее к себе, нежно целую, не оставляя возможности возражать.

-Опааа! Кого я вижу!!! – раздается за спиной знакомый голос. Надька. Нехотя отрываюсь от Лериных губ.
- Привет, Надюш. – отзываюсь я, не выпуская Леру из объятий. А то, чего доброго, снова обидится. А Надя совсем не изменилась. Все те же золотисто-пшеничные локоны, пухлые губы – объект мечтаний половины моих однокурсников, и слегка склонная к полноте, но от того еще более привлекательная фигура. Шикарная женщина.
- Привет-привет… - отвечает Бережная, окидывая оценивающим взглядом меня и Леру. – Гордеев, а Гордеев, ты к нам надолго али как? Неужели решил вернуться в родные пенаты?
- Не знаю. Пока что по делу. Надька, верни должок!!! – заявляю я с довольной рожей мартовского кота.
- Какой еще должок? – О, женщины! У Нади сейчас точно такое же лицо, какое было пару минут назад у Леры, когда она спрашивала «Какая еще Надька?»
- А такой. Помнишь, мы еще в институте договорились, что друг друга лечим, так сказать, по блату. Я оперировал твоего мужа, а сейчас я хочу, чтобы у тебя наблюдалась моя жена. Знакомься, Валерия Гордеева.
- Очень приятно! Бережная Надежда Васильевна, - представляется Надя и протягивает Лере руку. Та пожимает ее и неуверенно отвечает:
- Взаимно. Саша рассказывал о Вас. – добавляет она после небольшой паузы.
- Да? Ну надеюсь, только в лестных формулировках? – Надя смеется и задорно подмигивает Лере. Она улыбается в ответ. Все-таки перед обаянием Бережной никто не может устоять.
- Разумеется, только в лестных формулировках! – подтверждает Лера.
- Вот и отлично! Так, Сань, а в каком смысле я должна ее наблюдать, а? – интересуется она, поворачиваясь ко мне.
- Вот те здрасьти! – восклицаю я. – Бережная, я что-то пропустил? Ты уже не гинеколог?
- И вам не хворать!!! – в тон отвечает Надька. – Гордеев, ты ничего не пропустил, но… - кажется тут до нее начинает доходить – Подожди-ка, ты хочешь сказать, что…
- Да! – гордо заявляю я. – Я скоро стану отцом!
Лера смущенно улыбается и прячет взгляд.
- Оооо! Поздравляю вас!!! – Надька, кажется, орет так, что ее слышно на полклиники. Странная реакция для гинеколога.
- Ну тише ты, тише! Ты Лерку сегодня осмотришь, или как?
- Осмотрю. Идемте, Валерия…ээ.. Батьковна! Идемте. Мой кабинет вон там.
Она берет Леру под руку и ведет ее дальше по коридору. Я покорно плетусь в хвосте.
- таак, вот сюда, мадам Гордеева, проходим, не стесняемся… Стоп, папаша, а вы куда намылились?
- Как это? Ааа… - вопросительно указываю в сторону кабинета, где только что скрылась Лера.
- А вы свое дело уже сделали! В коридоре подождите, Александр Николаевич. – деловитым тоном отвечает она и захлопывает дверь перед самым моим носом. Миленько… Придется ждать…

Если верить часам, проходит всего лишь 35 минут, но для меня они показались вечностью. Из кабинета выходит жутко довольная Лера, она наконец-то улыбается. Счастливо и беззаботно, так, как умеет только она. Как же я соскучился по этой улыбке!
Лера подходит и, обняв за шею, целует меня в щеку. Вслед за ней выходит Надя.
- О! Ну прямо таки семейная идиллия! – восклицает она притворно удивленным тоном.
- Ну а ты чего хотела? – спрашиваю я, легонько обнимая Леру за талию.
- От тебя конкретно, Гордеев?
- Ну… - я немного растерян, не понимаю, на что она намекает. Но похоже вопрос был риторический, потому что Бережная продолжила.
- Я хотела бы, Александр Николаевич, чтобы вы заботились о своей жене. Гулять каждый день, фрукты-овощи, и никаких стрессов и физических нагрузок, Господом Богом молю. Усек?
- Усек! Есть, товарищ гинеколог! – шутливо отдаю честь. – Разрешите идти?
- Разрешаю, товарищ нейрохирург!
При упоминании моей профессии Лера слегка вздрагивает и прячет взгляд, отворачиваясь от Надежды. Наверное, это напомнило ей о Денисе. Я крепче обнимаю ее и спешу перевести тему.
- А когда в следующий раз приходить?
- Я твоей жене там все написала. И какие витамины принимать, и сколько гулять, и что кушать, и когда ко мне приходить.
- Ну что ж, отлично. Доставим в целости и сохранности, да, Лерусь?
- Ага. – соглашается она. – Ну что, пойдем, Сань? У нас кажется, еще планы были…
- А, ну да. Ладно, Надюш, спасибо тебе большое. Мы пойдем, пожалуй.
- Идите. Всего вам хорошего! – Бережная тепло улыбается и машет ладошкой нам вслед.
После визита в клинику мы садимся в машину и едем в магазин.
Внезапно Лера зовет меня.
- Сааш…
- Что, родная?
- А давай заедем куда-нибудь поедим? Мы проголодались – жуть!!!
- Мы – это кто? Екатерина вторая? – подкалываю я ее.
- Нет! Мы – это я и малыш. – поясняет она таким тоном, словно я тоже маленький ребенок.
- Ааа, ну это кардинально меняет дело. Вот как раз неплохой ресторанчик.

 Отправлено: 11.08.12 12:41. Заголовок: Мы заходим и садимся..

Мы заходим и садимся за уютный столик для двоих. Он расположен в углу зала, и скрыт от любопытных глаз посторонних.
- Ну, ты что будешь есть?
- Ой! Я голодная! – восклицает Лера. – Так что мне рыбки, салями, клубничное мороженое и еще хурму!
Мда. Вот он – рацион беременных. Однако я старательно скрываю свое отношение к ее выбору. Пусть ест, что хочет. Главное, чтобы она была счастлива.

- Сааш… - задумчиво протягивает Лера, закусывая салями хурмой.
- Что? – спрашиваю я, допивая наполовину остывший кофе.
- А как я буду наблюдаться у Надежды Васильевны, если мы с тобой живем в Реутове? Или мне каждый раз в автобусе ехать, да? – жалобно вопрошает она.
- Нет, ну что ты! Лер, давай только без нервов, окей? – я заботливо накрываю ее ладошку своей рукою и слегка сжимаю. – Начнем с того, что пока что мы живем на даче. Тут доехать-то – всего ничего.
- То есть ты хочешь сказать, что мы тут будем жить еще долго??? До того, как я рожу?? Саш, это же еще почти восемь месяцев, Сааааш! Я хочу домой….
На ее глаза наворачиваются слезы, она прячет лицо в ладошки и всхлипывает. Вот оно. Начинается.
- Лерусь, золотце мое, если хочешь домой – съездим домой. Навестим Лобовых, ты встретишься с Викой и другими однокурсниками… Хорошо? – Я сажусь ближе к ней и приобнимаю за плечи.
- Угу… - снова всхлипывает и вытирает слезы, размазывая тушь.
- Все нормально, Лерочка, все хорошо. Ты только не плачь. Тебе нельзя волноваться. Ты же не хочешь, чтобы наш малыш пострадал, да?
Я нежно поглаживаю ее животик.
- Не хочу… - мотает головой.
- Ну вот и отлично. Доедай хурму и салями, и поехали в магазин. Нужно прикупить ВАМ одежки. Согласна?
- Да… Саш, а хочешь я тебе скажу кое-что по большому секрету?
- Ну, давай…
Она наклоняется ко мне и шепчет на ухо.
- Мой муж – самый лучший мужчина на свете. И его первая жена – полная дура, раз отпустила такое сокровище…
О мой Бог! Как приятно это слышать! Мне даже кажется, что я начинаю краснеть. Но Лера не замечает этого. Она нежно и легко целует мои губы, но отстраняется уже в следующую минуту.
- А ну ее, эту хурму! Поехали, а?
- Поехали. Счет, пожалуйста!

Вот уже второй час я сижу на маленьком пуфике в магазине «Одежда для беременных». Лерка носится туда-сюда с охапками каких-то платьишек, кофточек, брючек и даже юбочек. Она наверное примерила уже полмагазина, а выбрала всего одну маечку и две пары джинс. Вопрос. На кой черт было таскать все остальное?!
- Лерусь, солнце, может мы уже пойдем а? – осторожно подаю голос.
- Санечка, ну надо же мне купить что-то выходное! – возмущается она из-под горы чего-то шелкового вперемешку с блестящим.
- Ну… наверное.
Спустя пару минут она в очередной раз выходит из примерочной. На ней надета шоколадного цвета блуза. Этот фасон делает ее из без того соблазнительные формы еще более привлекательными. Собранный под грудью золотистой лентой, шелк свободно струится вниз темно-коричневыми волнами. В его складках может легко утаиться трехмесячный животик.
Лера подходит к зеркалу и придирчиво осматривает себя. Поворачивается ко мне.
- Сааш, ну смотри…. – она недовольно приподнимает краешки блузы. – Она мне большааая...
- Лерочка! Она не большая. Она такой и должна быть.
- Такая и должна быть…. – Она разочарованно поворачивается к зеркалу. – Саш, я что буду такая тоооолстая, да?
О Господи… Неужели так будет продолжаться весь срок?! Я не выдержу.
- Лер, ну ты просто представь, ты покупаешь одежду не только для себя. Ты покупаешь одежду для двоих – для себя и для нашего малыша. Ты ведь не хочешь, чтобы ему было тесно?
- Неа… - мотает головкой.
- Ну вот и замечательно. А эта блузка сидит на тебе просто отлично.
- Правда?
- Конечно. Ты в ней выглядишь очень привлекательно. Это я тебе как мужчина говорю. – обнимаю ее сзади и шепчу в самое ухо. – Ты для меня всегда будешь самой красивой.
- Сааааш…. – хочу поцеловать ее в шею, но она уворачивается. – Ну перестань, тут же люди!
- Да? Ну и что, что люди?
- Сашка! – вырывается из моих объятий. – Я тогда пожалуй еще кое-что примерю. Тааак, раз на двоих, то пожалуй, можно еще вот это… И вот то…. Да и это вроде тоже ничего….

«Боже мой!!! Это никогда не закончится!!!» - обреченно плюхаюсь обратно на пуфик.

Вечером того же дня.

- Сааш… А помнишь, ты мне кое-что обещал? – спрашивает Лера за ужином.
- Гм. Что именно? – невинным тоном отзываюсь я. Я понимаю, что она сейчас опять заведет разговор о том, чтобы проведать Лобовых. Но искренне надеюсь, что я ошибся.
- Ну… Ты сказал, что если я хочу домой, то мы можем съездить… - делает ангельское личико и умоляющие глазки. – Мы ведь съездим, правда?
- Ну… Лер, может не сейчас, а?
- Почему? – заметно, что она расстроилась.
Если честно, у меня нет ответа на этот вопрос. Просто идиотское предчувствие, что не надо ее везти в Реутов. Не надо и все тут.
- Саш, я очень соскучилась по Лобовым. И по Вике тоже. Ну давай съедим, пожалуйста!!!
- Ну а как же твоя беременность? – цепляюсь я за последнюю ниточку. – Ты должна наблюдаться у лучших специалистов. А лучшая здесь безусловно Бережная. Мы не можем уехать, Лер.
- Ну Санечка, солнышко, ну пожалуйста! Ну хоть на пару денечков!!!
Она встает с кресла и садится рядом со мной на диванчик. Осторожно берет меня под руку и заглядывает в глаза. А глаза уже на мокром месте.
- Ну Сашенька… Миленький, ну я ведь не одна буду, а с тобой. Ничего со мной не случится. Пожалуйстаааа!
По ее щечке скатывается первая слезинка. Я обнимаю ее и усаживаю себе на колени.
- Лерк, ну давай только не будем плакать. Договорились?
- Ну Саааш….
Подумать только! И это юное создание скоро станет мамочкой… Да она сама еще ребенок! Моя маленькая девочка… Ну как я могу ей отказать?


Два дня спустя.
Она таки меня уломала. Мы выходим из автобуса на вокзале в Реутове. Лерка светится от счастья, а вот я почему-то не разделяю ее оптимизма. Ну недоброе у меня предчувствие и все тут!
Едва мы приезжаем домой, и я заношу вещи в дом, Лерка сразу начинает меня уговаривать.
- Санечка, поехали в больницу!
- Зачем? Тебе плохо?
- Нет, я чувствую себя просто восхитительно! Просто там Олег Викторович, да и у наших наверное еще практика не закончилась… Ну поехали, ну Саааш!!!
- Ох, Лерка, ты меня доконаешь, ей-бо!
- Не доконаю! – весело улыбается она и целует меня в щеку. – Ты нам живой и здоровый нужен.
- Живой и здоровый, живой и здоровый, - бурчу я себе под нос, тщательно изображая недовольство. – Поехали уже…

Приехав в больницу, первым делом мы направляемся к Лобову-старшему. Однако оказывается, что его нет на месте. Его секретарша, Зоенька, не похожа сама на себя. Она обычно всегда накрашенная и в моем понятии слишком расфуфыренная. А тут вся такая скромница… и почему то вся в черном. Я стараюсь не придавать этому значения и спокойным тоном интересуюсь, можем ли мы увидеть Олега Викторовича.
Однако вместо адекватного ответа я вижу уже знакомую мне картину. Слезки на колесках.
- Ал-лександр Ник-колаевич, а вам разве не сказали…? – тихо спрашивает она, промокая уголки глаз краешком платка.
- Не сказали что? – настораживаюсь я.
- Дело в том, что его сын, Глебушка Лобов, погиб. Убили его. А Олег В-викторович… у него инфааааааааааркт…. – секретарша начинает рыдать в голос. Я стою в ступоре, затем, словно очнувшись, спрашиваю.
- Он жив?
- Д-да… Пока… Н-но врачи говорят, что он п-при смертииииииииииии….. – опять рыдания.
Я стою, сжав руки в кулаки и судорожно пытаюсь осмыслить услышанное. Как вдруг сзади меня раздается слабый вздох.
- Саш…
Лерка!!! Я резко оборачиваюсь и вижу, что она, резко побледнев и прислонившись к стене спиной, оседает вниз. Я едва успеваю ее подхватить. Она слабо хватается за мои плечи, практически не в состоянии самостоятельно держаться на ногах.
- Саш… ааах…. – она хватается за низ живота. – Саш…живот… почему так больно? … Санечка… аа…
Она теряет сознание, я поднимаю ее на руки и чувствую, как моя рука становится влажной. Неужели у нее открылось кровотечение??? А если…если…выкидыш?
Я выбегаю в коридор.
- Каталку!!! Живо!!! Ей нужно срочно в гинекологию!!!!!! Да торопитесь же вы, черт бы вас подрал!!! – ору я на попавшегося под руку санитара.
Наконец я передаю ее в руки гинекологов. Не Бережная, конечно, но все-таки больше понимают в таких делах, чем я. Меня не пускают к Лере.
Я выхожу на крыльцо и трясущимися руками достаю сигарету. Затягиваюсь. Ни черта не успокаивает! В порыве гнева сминаю всю пачку и выбрасываю в урну.
Господи, умоляю! Сохрани ей ребенка, ведь если она его потеряет… она не перенесет… а значит не перенесу и я…

Спустя примерно час я снова совершаю попытку прорваться в отделение гинекологии.
- Девушка, послушайте меня! Пустите!
- Куда?
- Туда, в отделение. Там моя жена!!!
- Фамилия?
- Гордеева Валерия!
- Сейчас узнаю.
Она уходит, я долго продолжаю ее взглядом. Мысленно поражаюсь ее равнодушном тону. Как будто она пошла в ларек за хлебом. А между прочим, на кону стоят жизни двух самых дорогих мне людей. Леры и нашего ребенка. Да что греха таить. И моя жизнь тоже. Я просто не смогу без них. Жизнь просто потеряет смысл и превратится в монотонное существование без чувств и эмоций. Без счастья.
Кажется, проходит больше, чем вечность. Наконец, возвращается медсестра. Я кидаюсь ей навстречу, однако она останавливает меня холодным жестом.
- Еще ничего неизвестно. Наши врачи делают все, чтобы сохранить ребенка. Ждите.
- Спасибо… - безжизненным тоном отзываюсь я.
- Может, вам воды принести?
- Нет, спасибо.
- Примите мои соболезнования.
- Что? Не говорите так, слышите? Она справится, она у меня сильная! – восклицаю я в порыве то ли ярости, то ли отчаяния.
- Мужайтесь. Остается только ждать.
Я с горечью отворачиваюсь от сестринского поста. Смотрю в окно. А там кипит жизнь. Кто-то выписывается, кого-то привезли на скорой. Вот влюбленные прощаются… А еще одна парочка в обнимку уходит прочь. Уходит в счастливую жизнь. А мне лишь остается сознавать, что возможно в эту самую секунду ломается вся моя жизнь. А что, если в эту самую секунду останавливается ее сердце? Кровь замедляет свой бег по венам, остывает… Что если в этот самый миг она умирает? А я стою тут и ничего не могу сделать…
Солнце за окном начинает садиться, окрашивая алым весь горизонт. Лерка так любила закаты. Даже когда в это время мы были не вместе, она часто звонила мне и просто просила
- Санечка, родной, выгляди в окно. Посмотри как красиво…
И я обязательно смотрел вместе с ней на закат. Если бы она могла сейчас быть рядом и видеть ЭТОТ закат. Ей бы понравилось…
Внезапно на мое плечо опускается чья-то тяжелая рука. Оборачиваюсь. Куратов…
- Держись, Санек.
Машинально киваю. Рука тянется к карману, чтобы достать пачку сигарет. Тут я вспоминаю, что выкинул ее часа два назад.
- Вадь, закурить не найдется?
- Найдется. Пойдем, вниз спустимся.
- Нет, я должен быть здесь, должен быть с ней!
- К ней тебя все равно не пустят. Пойдем, я договорился, нам сообщат, как только станет что-нибудь известно.
Он тащит меня чуть ли не за шиворот. Я не сопротивляюсь. Мне все равно. Единственное, что меня сейчас волнует – Лера и ребенок.
Покурив внизу, мы идем в ординаторскую. Куратов спокойно сидит на диване, а я мечусь от окна до шкафа и обратно. Не могу стоять на месте. Не могу сидеть, есть, пить! Да что ж так долго-то?!!!
Я уже несколько раз порывался сгонять до гинекологии и проверить, как там обстоят дела. Однако Куратов преспокойно меня останавливал и усаживал на стул. Я снова вскакивал и начинал мерить шагами комнату.
Наконец, в ординаторскую заходит та самая медсестра, что сидела на посту в гинекологии.
- Ну Александр Николаевич, в рубашке, видно, ваша жена родилась.
- В смысле? – я не совсем успел понять, о чем она.
- Спасли вашего ребеночка. Теперь все будет зависеть от вашей супруги. Главное, чтобы она сумела выкарабкаться. Сейчас ее состояние стабильно тяжелое. Она в реанимации. Алина Витальевна сказала, что вы можете ее навестить.
- Правда? – не веря своему счастью, переспрашиваю я.
- Правда-правда, - усмехается медсестра. – Ваше присутствие ей уж никак не повредит.

Спустя минут десять я уже у Леры.
Господи, какая же одна бледная. Ее прекрасное личико кажется таким измученным. Я осторожно грею ее маленькую ручку в своих ладонях.
- Лерочка, родная, ты меня слышишь? – я перевожу дух, голос внезапно дрожит. Мне так хочется верить, что она слышит. – Я с тобой, малыш. Все будет хорошо, слышишь? Ты только держись. Держись, слышишь? Ты сильная, ты справишься. Я верю в тебя, я рядом и всегда помогу. Ты только не сдавайся. Живи.

Я не знаю, сколько времени просидел у ее кровати, просто сжимая ее руку и умоляя кого-то там наверху. Кого-то, кого принято называть Богом. Не знаю, есть ли он, но сейчас мне очень хочется верить в это. Так уже устроено человеческое сознание, что когда мы бессильны перед жестокостью судьбы, мы начинаем верить в некого доброго отца-прародителя, который на все готов ради своих грешных сынов, который не допустит справедливости и уж тем более будет горой стоять за нас, таких хороших, да практически ангелов во плоти. Когда мы сталкиваемся лицом к лицу с бедой, мы словно забываем все свои грехи, забываем то, что могло быть причиной происходящего. Все кажется ужасно несправедливым. Весь мир против нас. Да вот только так ли это? Зачастую нет.
Вот и я сейчас сижу, сжимаю ее маленькую ладошку и вглядываюсь в ее бледное лицо. Все надеюсь увидеть подрагивание ресниц, а вслед за ним – взгляд моих любимых шоколадно-карих глаз. Надеюсь, но не вижу. И все время спрашиваю себя – за что мне это? Разве я заслужил эту боль, это страдание? Разве не отведено мне на этой земле простого человеческого счастья? И разве столько я грешил, что обязан теперь проходить через это?
И внутренний голос отвечает мне.
- А разве нет? Или может быть, это не ты всегда ставил свои цели превыше других? Может быть, не ты еще о школьной скамьи менял женщин, как перчатки, ни на секунду не задумываясь, что ты привносишь в их жизнь? Не задумываясь о их слезах, пролитых ночами в подушку… Не слыша их горького плача, заглушаемого подушкой, чтобы мама не слышала… Не видя осколков их сердец, которые, словно маленькие зеркальца, все еще отражают твои серые глаза… Не чувствуя боли их кровоточащих ран, которые никогда не заживут и вечно будут щемящей тоской напоминать об ошибках молодости….
Ты жил лишь для себя, считая главной ценностью карьеру, обеспеченность. Ты заблуждался. А жизнь не прощает ошибок. Она жестко наказывает за них. И вот сейчас ты сидишь у постели человека, который во сто раз дороже всей этой чертовой карьеры, денег, статуса и уважения в глазах других. Эта девушка в один момент изменила тебя самого, сломала твою жизнь, убила в тебе циника и воскресила тебя настоящего. Она научила тебя жить и радоваться жизни, она показала тебе все цвета радуги и раскрасила ими твой скучный серый мир. Она заменила тебе всю вселенную, подарив лишь саму себя, и тебе не было мало. Она отдала тебе все, потребовав взамен всего лишь тебя.
И ты был безумно благодарен за это. Ей, твоей маленькой девочке- Лерочке, и в то же время взрослой и мудрой женщине. Хотя слово «благодарен» тут не совсем уместно.
Она просто стала для тебя всем. А сейчас ты можешь потерять все. И от бессильной злобы руки сжимаются в кулаки с такой силой, что белеют костяшки пальцев. Какой ты к чертовой матери врач, если ничем, абсолютно ничем, ни капельки не можешь ей помочь?

 Отправлено: 11.08.12 12:41. Заголовок: Я на мгновение отпус..

Я на мгновение отпускаю ее руку и прячу лицо в ладонях. Нет силы прекратить эту тираду самобичевания, и нет сил продолжать мучения. Вообще ни на что нет сил.
Лера вторые сутки без сознания. Не приходит в себя ни на минуту. Состояние стабильно тяжелое.
Меня угнетает эта неизвестность, неопределенность и собственное бессилие. Я не могу ничего сделать, остается сидеть и ждать, сложа руки. Ну не могу я больше так, не могу!!!

Пошли третьи сутки. Я почти не отхожу от постели Леры. Только иногда отхожу выпить кофе да вздремнуть в ординаторской. В одну из таких вылазок до кофейного автомата меня выцепляет Куратов.
- Саш… Сань! Гордеев, твою мать! Я с кем разговариваю?!
- А? – До меня не сразу доходит, что ко мне обращаются.
- Уууу, брат, тяжелый случай. Не мучай ты себя так. Ты Лерке с малышом здоровый нужен. И желательно выспавшийся и выбритый. И вообще, ты у нас не святой, чтобы наложением рук лечить!
- В смысле?
- В прямом. От того, что ты сутками не отпускаешь ее руку, ей легче не станет.
- Очень смешно. – усмехаюсь я. – Кстати, Вадь, я хотел с тобой поговорить.
- О чем?
- О Глебе Лобове.
- Ааа… Ну что ж.. пойдем поговорим.

- Вадь, когда он погиб? И самое главное, как?
- Давай все по порядку. Это произошло на следующий день после того, как вы с Леркой уехали в Подмосковье. Мы не стали афишировать то, что Лера спасена. Ведь люди Емельянова вполне могли попытаться выведать ее местоположение, а ты один против шайки бандитов явно не справился бы. Поэтому для всех Лера все еще оставалась похищенной. А Глеб похоже копал в том же направлении, что и мы. Он догадался, что Лера у Емельянова и рванул туда. Леры там разумеется уже не было, а вот людей Емельянова – до фига и больше. Вот и прикончили парня. Жестоко его убили. Около дюжины колотых ран, на лице множество порезов. Похоже, над телом знатно поглумились после убийства. Нашли в канаве спустя сутки. Отец едва опознал родного сына. А когда узнал, долго отказывался верить, что это его Глебушка. Неудивительно, что с ним инфаркт приключился.
- Мда… - Я скрещиваю руки на столе и опускаю на них голову. – Вадь, скажи мне. За что это все а? За что это все Лерке? Ладно я. Черт со мной, но ведь она не заслужила все это. Не заслужила этой боли… За что ее судьба так беспощадно хлещет?!
Куратов лишь пожимает плечами. А что он скажет? Ведь никто не знает ответа на этот простой вопрос. Почему….

Внезапно в ординаторскую влетает Лебедева. Я неохотно поднимаю на нее усталый взгляд. Странно, чего она так светится? Хотя с другой стороны, у нее то вряд ли есть повод для грусти.
- Александр Николаевич! Там Чехова… тьфу, то есть Гордеева в себя пришла!!!!
Лерка!! НЕ может быть!!! Я немедленно вскакиваю и бегу в реанимацию.
- Лер…. – я опускаюсь рядом на стул.
- С-саш… - слабо шепчет она непослушными, обветренными губами.
- Тише, тише. Тебе нельзя говорить. Береги силы.
Она упрямо мотает головой.
- Сань… ты только скажи… ребенок…он жив?
- Жив, жив… - ласково улыбаюсь я ей. Она облегченно вздыхает, уголки губ изгибаются в улыбке. – Ты сохранила его, малыш. Спасибо тебе.
- Это тебе спасибо, Санечка. Спасибо за него, - она кладет руку на живот. – И спасибо за то, что ты есть и за то, что ты со мной… то есть с нами.

Прошло две недели.

Лерка идет на поправку. Сегодня ее выписывают. И сейчас я иду к ней в палату.
Открыв дверь, я вижу лишь пустую палату. Странно. Наверное, пошла за выпиской. Я сажусь на кровать и смотрю в окно.
Вскоре открывается дверь и в палату буквально залетает Лера.
- Сашка!!!!!!!! – она кидается мне на шею, едва не повалив на кровать.
- Лерк, ты меня придушишь так, честное слово!
- Неа… - довольно улыбается она и нежно касается губами кончика моего носа.
- Уверена?
- Да. Быть матерью-одиночкой не входит в мои планы.
- Ах так?
- Да! И вообще, Сань, я хочу домой! И еще хочу домашнего ужина, и чтобы его приготовил ты. Санечка, ты ведь обалденно вкусно готовишь. Ты приготовишь ужин а?
Смотрит на меня умоляющими глазками. Ну вот как ей можно отказать?
- Конечно, приготовлю. Ты вещи собрала?
- Ага, вот они. – она подскакивает к тумбочке и уже собирается схватить спортивную сумку, но я вовремя ее перехватываю.
- Тебе нельзя сейчас поднимать тяжести. Давай-ка лучше я ей займусь.
Она отпускает ручки сумки и благодарно смотрит на меня.
- Санечка, какой же ты у меня хороший!!!
- Не отнять…

Этот вечер мы проводим вместе. Он становится воистину незабываемым для нас двоих. Был бы я романтиком, я бы сказал, что это было долгожданное воссоединение двух любящих сердец, так истосковавшихся по любви, ласке и конечно же друг по другу. Но романтиком меня назвать сложно, поэтому просто скажу, что в этот вечер мы были по-человечески счастливы.

Спустя год.

- Алло, Олег Викторович, здравствуйте. Это вас Гордеев беспокоит.
- Да-да, Саш, узнал! – отзывается трубка приветливым голосом Лобова.
- Эх… Не быть мне богатым. – наигранно сожалея, отвечаю я. – Олег Викторович, я что звоню-то. Вы не могли бы мне дать отгул на несколько дней?
- А что случилось? – обеспокоенно спрашивает он. В голосе сквозит настороженность и тревога.
- Да ничего особенного. Просто Ванечка температурит, а наша няня уехала к родственникам, там что-то срочное. Я ее отпустил, в общем не с кем Ваньку оставить. Так дадите отгул?
- Конечно, не вопрос. Я ведь понимаю, как тебе сейчас тяжело одному. Держись, Сань. Все будет хорошо.
- Да… Все нормально, Олег Викторович. Спасибо за понимание. До свидания.
- До свидания. Ванюшке привет! Всех благ вам, всех благ.
Я закрываю телефон и со вздохом кидаю его на диван. Мобильник с глухим стуком падает на мягкую обивку. Звук получается очень тихим, но я автоматически напрягаю слух. Не доносится ли из соседней комнаты плача? Да нет, все тихо.
Я снова вздыхаю. Взгляд сам собой падает на календарь. Шестое августа. Скоро Ваньке стукнет годик. И скоро будет год, как Лера ушла.

Тогда, когда родился Ванька, я просто не находил себе места от счастья. У меня сын!!! Я стал папой!!!! Однако мою радость вскоре омрачили. Когда пришло время забирать их с Леркой из роддома, меня ждал весьма неприятный сюрприз. Лера уехала в неизвестном направлении, оставив только записку. Эти слова, выведенные ее до боли знакомым и любимым ровным почерком, я невольно заучил наизусть.
«Санечка, любимый мой!
Если ты читаешь это письмо, значит, я уже очень далеко от тебя. Прости, ради Бога, что так получилось, но у меня просто нет другого выхода. Я уезжаю из города. Если понадобится – то и из страны. Я не бегу ни от кого и тем более от самой себя. Так надо, пойми. Не ищи меня, я сама к тебе вернусь. Обязательно вернусь, слышишь? Рано или поздно.
Позаботься о Ванечке. Я уверена, ты будешь замечательным отцом.
Прости меня. Твоя Лерка.»

Когда я прочел эти слова, мне словно резанули по сердцу острой бритвой. Я не знал, что делать. С одной стороны, сердце шептало – доверься ей. Но с другой стороны, я боялся, что она влипла в историю и просто не хочет меня впутывать. Возможно ей нужна моя помощь…..
Так или иначе, я смирился. А что мне оставалось делать? Да и как искать человека по всей России? Тем более, что этот человек сам не хочет, чтобы его нашли.
Я изо всех сил стараюсь быть хорошим отцом. Все свободное время провожу с сыном. Правда, пока я на работе, приходится оставлять Ванечку с няней. Но что поделаешь, жить на что-то надо. Лобовы, конечно, помогают по возможности, но…. Все-таки нам нужна мама. Лерка-Лерка, где же ты…

Я уже всю голову сломал догадками, зачем она могла уехать. Но в последнее время меня настораживает другое. Емельянов, эта сволочь, похитившая Леру и убившая ее родителей, полгода назад сел в кресло мэра города. Но около месяца назад его репутацию сильно подпортили. Причем это продолжается и по сей день. Похоже, скинут его с насиженного местечка. И так ему и надо. Вот только хотелось бы мне узнать, кто это сделает. Я бы ему с удовольствием лично пожал руку.

Слава Богу, через два дня температура у Ванечки проходит. Няня возвращается, и я выхожу на работу. День проходит спокойно, но мыслями я все равно дома, с сыном.
Наконец, наступает вечер. Приезжает Ковалец, она сегодня дежурит в ночь. Я со спокойной совестью выхожу во двор.
Замечаю на стоянке три черных тонированных джипа. Что-то мне это не нравится. Из машин выходят два бугая и направляются явно ко мне.
- Эй мужик, постой!
- Я? – разворачиваюсь и делаю удивленное лицо.
- Ты, ты. Пойдем, разговор есть.
- Простите, а мы разве знакомы? – включаю дурачка. Кажется зря. Бугаи начинают сердиться и нервно похлопывают себя по карманам. В складках черной кожи угадывается форма пистолета. В моей голове лихорадочно крутится мысль. «Если они меня сейчас прикончат, что же будет с Ваней?!!»
- Не надо, оставьте его! – раздается за их спинами властный голос. Мне он почему-то кажется знакомым. Вскоре моему взгляду предстает обладатель этого голоса. Емельянов. Что ж, я мог догадаться.
- Опа, Григорий Анатольевич, а что это вы тут делаете?
- Гордеев, вот только не надо мне тут идиота врубать! Ты прекрасно понимаешь, о чем я.
- Как раз таки не понимаю. Быть может, просветите?
- С удовольствием. – ехидно ухмыляется он. – Ты наверное слышишь, какие разные гадкие слухи ходят про меня?
- А разве это слухи?
- Именно слухи. И я даже знаю, кто их распускает.
- И кто же?
- Хватит, я сказал!!! – Емельянов покраснел. Лицо налилось яростью. Уж не от натуги ли? Однако я сдерживаю ухмылку.
- Хватит что?
- Дурака валять, вот что! Я прекрасно знаю, что это твоих рук дело! Твоих и твоей женушки!!!
- Да? Ну тогда вынужден буду вас огорчить. Валерия уехала от меня год назад. С тех пор мы не виделись. И я думаю, что это не ее рук дело.
- Ах вот как! Думает он! Я тебе сейчас мозги вынесу, чтобы думал меньше!!!
Емельянов хватается за пистолет, целится мне прямо в голову. В моей голове мелькает лишь одна мысль. Как же Ванечка? Как он будет без меня???
Внезапно раздаются крики.
- Не двигаться!!! Всем оставаться на своих местах!!! Это милиция!!!!
Емельянова и его шайку скручивают чуть ли не в бараний рог. Какое-то время они способны издавать только нечленораздельные хрипы. Позже слышится мат. Очухиваются, значит.
Тут ко «всей нашей дружной компании» подходит солидно одетый мужчина лет 60, в дорогом костюме и черных очках.
Командир ОМОНа тут же подбегает к нему и спрашивает.
- Что с этими делать, Константин Дмитриевич?
- Амбалов уведите, а этого, - он небрежным движением подбородка указывает на Емельянова. – пока оставьте. Мы с ним еще побеседуем.
- Есть! – Бугаев уводят. На пустынной парковке возле больницы, освещаемой лишь светом луны, остаются четверо. Константин Дмитриевич, я и омоновец, держащий Емельянова.
- Извините, вы, я так полагаю, Александр Николаевич Гордеев? Я прав?
- Да… - я ошеломленно киваю. Откуда он меня знает?
- Очень приятно. Вольский Константин Дмитриевич. – он протягивает мне руку. Мы обмениваемся рукопожатием.
- Аа… кто вы? И откуда вы меня знаете?
- Я главный редактор одной из московских газет. А вы… о вас я более чем наслышан. Есть один человечек, который мне буквально уши прожужжал вашим именем.
- Кто бы это мог быть?
- О, скоро вы сами все узнаете. Капельку терпения. – Вольский посматривает на дорогу. Видимо, кто-то еще должен подъехать.
Я оказываюсь прав. Спустя буквально пару минут на стоянку въезжает шикарная спортивная ауди цвета мокрого асфальта. Должен признать, въезжает на довольно большой скорости и мастерски паркуется. Похоже, водитель отлично водит машину.
Из ауди выходит девушка. Высокая брюнетка, в черном классическом костюме. Юбка доходит ей до колен, соблазнительно обтягивая пышные бедра. Под аккуратным приталенным пиджачком надета ярко-красная блуза с шикарным декольте. Длинные густые волосы собраны в конский хвост и слегка развеваются на ветру. На глазах черные очки.
Девушка подходит ближе. Стук ее каблуков зловещим эхом раскатывается в вечерней тишине.
Да чтоб мне провалиться на этом месте!!!! Это Лера!!! Как же она изменилась за этот год….
Лера уверенными, быстрыми шагами подходит к Емельянову и, остановившись прямо перед ним, снимает очки.
- ТЫ????!!!! – Емельянов выдавливает вопль изумления, и тут же получает удар под ребро от омоновца.
- Я, Григорий Анатольевич, я… - в голосе Леры сквозит столь несвойственная ей холодность и жестокость. Даже можно сказать стервозность. – А вы, наверное, думали, что я пропала? Наверное, и не ожидали меня увидеть? Ан неет. Вот она я. Хотите вы того или нет.
- Что ты хочешь? – сквозь зубы спрашивает Емельянов.
- Мне? Уже ничего. Я уже все сделала, что хотела. Сейчас вас отвезут в тюрьму, где вам самое место. И вы ответите за все. Слышите, за все! И за смерть моих родителей, и за мое похищение. И за смерть Дениса и сотен других детей, которые погибли из-за ваших испытаний.
- У тебя ничего не выйдет!!!!
- Ошибаетесь. У меня уже все вышло. Весь этот год я искала знакомых своего отца. Тех, кто с ним работал, кто был ему другом. И я нашла их. И есть еще на свете люди, которые помнят Петра Чехова и готовы отомстить за его смерть!!!
- Да что ты…
- Константин Дмитриевич… - Лера отворачивается и смотрит на небо. Я не вижу, но я чувствую, что на ее глазах выступают слезы, которые она хочет скрыть.
- Да, Лер… - отзывается Вольский.
- Пусть его уведут. Я больше не хочу видеть эту…эту… мразь!
- Уведи. – Вольский кивает омоновцу и тот запихав Емельянова в его же джип, уезжает со стоянки. – Ты как, Лер? – он подходит к ней и кладет руку ей на плечо.
- Нормально. Спасибо вам за все, Константин Дмитриевич. Спасибо. Без вас ничего бы не вышло.
- Тебе не за что меня благодарить, Лера. Ради твоего отца я готов на все, ты же знаешь. И если тебе самой понадобится помощь, обращайся. Я всегда помогу.
- Спасибо. Большое спасибо. – Лера оборачивается и слегка приобнимает его. В ее глазах блестят слезы.
- Ну-ну-ну, деточка, ты чего? Все время была молодцом, а тут на тебе! Все уже закончилось, слышишь?
Лера кивает и вытирает глаза.
- Ну ладно, Лер, мне пора ехать. Вы уж тут наверное без меня разберетесь. Береги себя.
- До свидания и еще раз спасибо за все.
- И еще раз не за что. Счастливо.
Он подмигивает, набирает какой-то номер и через минуту за ним приезжает машина. Он уезжает.
Лера какое-то время смотрит ему вслед, а затем поворачивается ко мне.
- Саш…я…
-Лер…
- Саш, выслушай меня, пожалуйста. Я тебя очень прошу.
Я киваю.
- Саш, я понимаю, что поступила подло, гадко и просто ужасно. Я бросила тебя и ребенка, хотя должна была все это время быть рядом… Но я просто не могла по-другому, я должна была отомстить за родителей, за Дениса… за Глеба… Я должна была доказать, что эти смерти были не напрасны, и что эта сволочь будет наказана!!!
Она едва сдерживает рыдания.
- Санечка, я понимаю, что после всего этого ты имеешь полное право потребовать развода и … если ты сделаешь это, я пойму… Я исчезну из твоей жизни и…ии…. И из жизни Вани. Ты только скажи, я пойму, правда… Ну не молчи же, Саш!!!
Я медленно подхожу к ней и, взяв за подбородок, заглядываю в глаза. Она подчиняется. Я неторопливо осматриваю ее лицо. Она изменилась. В уголках глаз залегло несколько морщинок. Глаза все такие же карие. В них, за пеленой слез читается целая гамма эмоций. Волнение, вина, страх, и … любовь…
Я невольно задумываюсь. От одного моего слова, от одного движения зависит судьба троих людей. Леры, Вани и моя собственная.
С одной стороны, мне хочется сейчас накричать на нее. Я очень зол, что она оставила меня одного с маленьким ребенком на целый год из-за какой-то дурацкой мести. Но с другой стороны… Я понимаю, что будь я на ее месте, то поступил бы также. И к тому же…я ведь все еще безумно люблю ее.
Горячая слеза капает на мою руку, держащую ее за подбородок. Я возвращаюсь в реальность. Слезы текут по ее щекам. Лера уже не пытается их сдержать. Нижняя губка подрагивает, а карие глаза окончательно утонули в пелене слез. Она вот-вот разрыдается, но все еще сдерживает себя, покорно ожидая моего решения.
- Лера…. Лерочка моя.
- С-сааш…. – едва выдавливает она.
- Иди ко мне, родная…
Она кидается в мои объятья, неистово крепко обвивая мою шею. Она уже не в силах сдерживать себя и просто рыдает у меня на плече. Сквозь плач можно разобрать лишь некоторые слова.
- Сааааш…. Простииии меня дуру….
- Ну тише ты, тише… Все хорошо. Я люблю тебя, слышишь? Лю-блю!
- Я тебя тоже очень люблю!!! Санечка, Сашенька, Сашенька, родной мой!!!
Она бросается целовать меня, везде, куда только может достать. В губы, в щеки, в лоб, виски, шею… Я обнимаю ее крепче и наконец, накрываю ее губы долгим страстным поцелуем.
Это немного успокаивает ее рыдания. Оторвавшись от нее, я ласково вытираю ее слезы тыльной стороной ладони.
Лера вновь всхлипывает.
- Саш… Я так боялась…
- Чего?
- Того, что ты… ну… не захочешь меня видеть… Со мной ведь одни проблемы. Мы с тобой знакомы чуть больше двух лет, а уже вон сколько всего приключилось… Саш, на мне, наверное, проклятие какое-то…всем приносить одно лишь горе.
- Перестань нести чушь! Лерк… Ну посмотри на меня. Ну… А то, что мы через многое прошли, так это даже лучше. Наши с тобой чувства прошли, как говорится, огонь, воду и медные трубы. И даже больше. И все-таки мы вместе…
- Угу… - она снова всхлипывает и кивает.
- Ну вот и хорошо. Пойдем-ка домой. Нам с Ванькой очень нужна наша мамочка…
Она поднимает на меня заплаканные глаза и робко улыбается. Я не могу сдержаться и снова целую ее. Как же я скучал по ней! По ее улыбке, по ее глазам… По ее пухлым губам, влажным и соленым от слез. По ее ласке и любви. Лера стала частью меня. Нет, она стала всем. Она – мой мир…
И я искренне надеюсь, что я смог стать для нее всем. Заменить ей целый мир. И положить к ее ногам весь белый свет. Ведь он для меня ничто без нее.
Мы вообще ничто друг без друга. Но нам ничего не страшно, когда мы – ВМЕСТЕ…

Конец.

 Отправлено: 15.08.12 20:29. Заголовок: Ух, я дочитала! Лерк..

Ух, я дочитала!
Лерка, конечно, постаралась, но могла бы и предупредить Гордеева. А то вон какая самостоятельная выискалась... Поломало девочку...

Рос, спасибо за фик!! [взломанный сайт]