Отправлено: 25.07.12 21:18. Заголовок: История любви в городе у Черного моря /ЯЛ-оридж/
1. Название: Город у Черного Моря или История Большой Любви 2. Автор: Наталия Милютина, Бэта: Татьяна Старцева гамма местами Алиса Кайгородцева 3. Рейтинг: от G до NC-17 4. Пейринг: Юрий/Вика, Андрей/Наталья, Влад/Снежана, Витя/Аня. Светлова/Орлович, Сабина/Дэн и другие 5. Основа: фантазия на тему: «Возможный прототип Гордеева, его жизнь, похожая на «Я лечу», возможные прототипы персонажей сериала» 6. Жанр: романтика, мелодрама, детектив. 7. Размер: макси 8. Саммари: История про то, кто и как в жизни смотрит "Я лечу". 9. Права принадлежат автору! 10. ЗАКОНЧЕН
От автора: В небольшом городе у моря живет и работает Варшавский Юрий Михайлович, хирург от Бога, нейрохирург, бросивший Москву и вернувшийся в свой родной город. Он работает в местной областной больнице. В мединституте этого же города решили провести эксперимент: со второго курса основные медицинские дисциплины ребята изучают практически в отделениях местных больниц. На третьем курсе им предстоит изучать хирургию и травматологию в областной больнице, где работает доктор Варшавский, которого назначают ребятам в кураторы. А он ненавидит студентов! Персонал областной больницы и студенты обожают смотреть сериал "Я лечу".
Отправлено: 25.07.12 21:23. Заголовок: Город у Черного моря..
Город у Черного моря. Набережная. Молодая красивая женщина лет 25-ти нервно прохаживалась вдоль газончика. К ней, не спеша, подошел высокий интересный мужчина, явно старше ее. Он зло посмотрел на женщину, кивнул ей. Они вошли в кафе, сели за столик и мужчина резко спросил: - Натали, ты сошла с ума? Или так просто пошутить решила? - Воронцов, - женщина тяжело вздохнула, - я все хорошо обдумала. Это не шутка. - А ты подумала про детей? Они же маленькие! - А ты подумал, каково детям, когда их отец забывает про дни рождения, праздники, они тебя так ждали! А ты опять забыл. У тебя только работа в голове. Андрей, подумай сам. Уже пять лет я вижу мужа и отца детей только ночью и только в кабинете. Ты постоянно занят, сидишь один, на меня не обращаешь внимания, с детьми не общаешься. Уходишь рано, приходишь ночью. Зачем такая работа, если рушится семья! Наша семья! - Итак, подведем итог. Ты хочешь развестись. Я не согласен. Хотя и менять принципы работы не собираюсь. Для меня работа важна. Моя семья ни в чем не должна нуждаться. Даже если меня в этой семье не будет. - Андрей, о чем ты говоришь? Ты себя слышишь? Где тот Воронцов, которого я полюбила почти десять лет назад? Ну, было же в начале все хорошо, зачем тебе столько работать? Или я тебя уже не устраиваю, как жена? Зачем же ты меня, школьницу, после выпускного в ЗАГС тащил? Обещал всю жизнь на руках носить! Вспомни, как было хорошо, когда родились дети. А потом тебя как подменили. Деньги, деньги, деньги… зачем? - Минус лирику, скорее, это я не подхожу, как муж, приносящий домой деньги. Я работаю 24 часа и график работы менять не буду. Ты – хозяйка, мать, что еще нужно? - Отношения, Андрей, у нас нет их. Я жду тебя, надеюсь, готовлюсь, дети хотят с тобой побыть, а ты? Меня вчера дети спросили, нас папа бросил? И я полночи успокаивала Владика и Вику, говорила, что ты работаешь, а они мне выдали, что не хотят новых игрушек и вещей, а хотят папу! - Значит, плохо ты им объяснила, что папа работает. - Я не хочу спорить. Давай просто решим, как нам жить дальше. - Просто. Я просто уйду. Дети, как ты говоришь, и так меня не видят. Им скажем, что папа уехал работать далеко. Но развода тебе я не дам. - Андрей, скажи, только честно, что ты испытываешь ко мне? - Что? В смысле? - Когда-то ты говорил, что любишь меня. - Ты не повзрослела. Все романтику ищешь. Натали, Любовь хороша вначале, потом начинается жизнь. - Рай без любви называется адом. Я не могу и не хочу жить в аду. - Тогда, дорогая, выбор у тебя один – прими мои условия. Но запомни, я не допущу рядом с тобой другого мужчины. Ты знаешь, в этом вопросе я шутить не буду. - Хорошо. Начнем с этого. К разводу со временем ты придешь сам. Свобода понадобится – звони, я подпишу заявление сразу, - она встала, гордо выпрямила спину и ушла. «Ну, просто Скарлетт О’Хара! А ведь я ее теряю, или уже потерял? Жаль. Какая Женщина!» Андрей Воронцов, молодой перспективный бизнесмен, бросил на столик купюру, встал и ушел.
Отправлено: 25.07.12 21:24. Заголовок: Прошло 12 лет. Будил..
Прошло 12 лет. Будильник оборвал сладкий сон. Вика Воронцова вскочила с дивана, быстро навела порядок в комнате и занялась утренней гимнастикой. Пресс, наклоны, и, самое главное, руки. Вика взяла маленькие гантельки, сделала несколько упражнений. Затем с легкостью подхватила за ножку стул вытянутой вперед правой рукой и стала считать. «Один, два, три, четыре, …, двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять, тридцать. Ну, на сегодня хватит, дед говорит, что страшнее слабости для хирурга тремор». Вика быстро заскочила в ванную. Быстрый душ, макияж. Черноволосая черноглазая красавица вышла в коридор и столкнулась там с братом. - Доброе утро, сестренка. Как спалось? – высокий спортивно сложенный брюнет чмокнул Вику в щечку. - Все Оки, Влад, как дежурство? - На нашей «скорой» все спокойно. Кстати, Викуль, ты готова идти на практику? - Ой, Владушка, я волнуюсь. Прошлый год прошел так нудно: терапия, неврология, гастроэнтерология. Я от этого сплю. - Сам не люблю все общее. В этом году будет веселее: полгода хирургия, полгода травма. - Дед обещал нам дать самого сильного хирурга в кураторы. - Посмотрим. Если верить слухам, мы очень сильно будем жалеть о прошлом нудном годике. - Почему? Что там областная нашей «Скорой помощи» говорит? - Говорят, что будет некто Варшавский Юрий Михайлович. Супер – хирург, похож на твоего любимого киногероя Гордеева. - Вла-а-а-а-ад! Неужели ты смотришь сериалы? - глаза Вики от удивления округлились. - У нас на «скорой» их диспетчер Леночка обожает, как раз она смотрит «Я лечу», как и ты. Тоже восхищается. Кстати, этот Варшавский, если верить сарафанному радио больницы, так он – копия твой Гордеев. - Влад, я мечтаю стать врачом, как этот Гордеев. - Ладно, Вика, давай собирайся, меня ребята обещали со «скорой» подобрать, через минут двадцать возле СТО.
Хирург Варшавский влетел в кабинет главврача. Его глаза метали молнии. Юрий Михайлович резко хлопнул по столу и закричал: - Ну, знаете, Владислав Андреевич! Мало того, что меня припахали читать лекции этому детскому саду, так оказалось, они тут будут полгода у меня под ногами чуть ли не 24 часа в сутки! Это как называется? Я же говорил Вам: НЕНАВИЖУ СТУДЕНТОВ! - Юра, - остынь, между прочим, ты тоже был студентом. Не устраивай мне тут мыльную оперу! Вся больница смеется, сравнивая тебя с Гордеевым из любимого сериала наших медсестер. - Я не смотрю сериалы. Я спасаю людей! И сегодня у меня уже было три внеплановых операции. А еще я ночью дежурю! - Юрий Михайлович, я прошу тебя, не кипятись. Я назначил тебя куратором, потому что ты – лучший, и не только в этом городе! - Во как! Я должен испытывать мучения, потому что я лучше других! Если бы я оперировал, как Долбачев, так студентов мне бы не дали. А так… Картина маслом! - Я так понимаю, что Юрий Михайлович приступит к работе со студентами сегодня ровно в 12.00. Кстати, это очень хорошая группа. - Хорошая группа это – «Реанимация»! - Варшавский, хлопнув дверью, вылетел из кабинета главврача./"Реанимация" - одесская рок-группа, прим. автора/
Экспериментальная группа студентов медиков была весьма красочной и пестрой: четыре девушки и четверо парней. Ребята собрались возле областной больницы Они обсуждали предстоящий семестр в хирургии. Высокий брюнет Виктор Игнатов, сын начмеда военного госпиталя, главный приколист группы, спросил: - Интересно, почему в прошлом году мы прошли три отделения, а в этом только два? - Потому что хирургия и травма интересней терапии, неврологии и гастроэнтерологии. Хирурги долечивают то, что не могут эти три вместе взятые, - усмехнулся Влад Воронцов. - Кстати, говорят, куратор будет ужасный! Дед пообещал. - Ну, если главврач обещал… - испуганно прошептала красивая высокая стройная Аня Рожко. - Как будем сдавать зачет? - Аня, с твоими данными… - захихикал местный умник Антоша Орлович, но осекся под взглядом Виктора. - Ну, вы и… - староста группы маленькая блондиночка Инна Светлова вздохнула. - Ждем Юльку с Игорьком, и идем. Юля и Игорь Малинины поженились этим летом, группа весело отгуляла студенческую свадьбу. Малинины прибежали через пять минут. - Ребята, а вот и мы, - улыбнулась Юля. Игорек обнял жену. - Воронцовы, поведете группу, вы здесь свои, - скомандовала Инна.
Ребята зашли в помещение больницы. Воронцовы, внуки главврача, вели группу в хирургическое отделение. Возле входа Влад попросил всех подождать. Он уверенно направился в кабинет с табличкой «заведующий хирургическим отделением Лаврова Майя Петровна». Постучав, юноша вошел в кабинет. - Добрый день! Как дела, как здоровье?! - Ого! Владислав Воронцов – младший! Надежда нашей медицины, будущий главврач! - Майя Петровна очаровательная дама лет 50-ти, улыбаясь, подошла и обняла Влада. - Как же ты вырос за год, Владик! Вы на практику? - Майя Петровна, группа командировала. Вы сегодня и Вику сможете увидеть. И всю нашу замечательную группу. - Отлично. Идем, познакомлюсь с вами, покажу вашу комнату отдыха, учебный класс. До начала занятий осталось минут двадцать, времени в обрез. Куратор у вас серьезный. Опаздывать не советую. - Дед предупредил, куратор – зверь! - Хуже, он – гений. Майя Петровна и Влад вышли к ребятам. Зав хирургией познакомила ребят со старшей сестрой Пион Аллой Львовной, показала комнату, где можно оставлять вещи и отдыхать, и настоятельно посоветовала не опаздывать на занятия. Вика собрала волосы. Они с Владом быстро переобулись, нацепили бахилы, переоделись в хирургические костюмы, подаренные дедом – главврачом, набросили халаты и оглядели группу. - Если куратор хирург – злюка, то может вас, ребята, выгнать. В хирургии особый порядок. А вы одеты, в лучшем случае, как послушные посетители больных, а не как врачи, - Вика вздохнула. - Могут возникнуть траблы. - А чем наш прикид не подходит здесь? - Игорь Малинин удивленно посмотрел на Воронцову. Последнюю фразу услышала заглянувшая в комнату студентов Алла Львовна. Она улыбнулась и покачала головой: - Ох, ребятки, Варшавский вам объяснит!.. Только не спорьте с ним, если будет орать. - А это у него метода такая? - язвительно спросил Виктор. - Это стиль жизни, - покачала головой старшая медсестра.
В учебном классе экспериментальная группа 13-М-666 рассаживалась в ожидании грозного куратора. Ребята шутили, смеялись. Вдруг в коридоре раздался крик: - Мало того, что я теряю время на детский сад с весьма сомнительным номером, так еще и Вы, Алла Львовна, мне козни строите! Что это такое, то меня с какими-то сериалами сравниваете, то истории болезней валяются непонятно где, я ничего не могу найти в отделении, ваши подчиненные ничего не делают и не знают. Мне это НА-ДО-Е-ЛО! Если в пятой палате не наведут порядок, я всех поубиваю! В кабинет влетел высокий крепкого телосложения мужчина, очень похожий на актера Владислава Галкина. Сбавив обороты коридорного крика, он сразу заявил: - Я – Варшавский Юрий Михайлович. Ваш куратор – зверь. Предупреждаю сразу, зачет у меня получить – это что-то фантастическое и малореальное. Если вы будете прогуливать, сачковать, халатно относиться к учебному процессу, мешать мне работать, а больным – выздоравливать, то сразу советую писать заявление об отчислении. Насчет внешнего вида: хирургический костюм, халат и сменная обувь – без этого можете сюда не приходить. Сегодняшняя дискотека – в первый и последний раз! Теперь познакомимся. Встаете, называете фамилию и имя с приставкой «доктор», - Варшавский сел за стол. - Прошу, господа студенты, начнем с дисциплинированных! Вика встала и уверенно представилась: - Доктор Виктория Воронцова. - Ого! Виктория, а откуда познания насчет внешнего вида? - Мне нравится сериал «Я лечу». Там как раз про хирургов рассказывается. - Ага, сериал… и далеко там летят? - Там лечат, - Вика улыбнулась. - Господа студенты, если я еще раз услышу про этот сериал… - в классе прошелестел легкий смешок. Варшавский зарычал. - Не смешно. Не хватало еще, чтоб вы хирургию учили по сериалу! Садитесь, доктор Воронцова. Следующий! - Доктор Владислав Воронцов. Сериалы не смотрю, - отрапортовал Влад. - Юморист? - куратор скривил губы в подобии улыбки. - Никак нет, будущий травматолог. - Травматолог? - Варшавский рассмеялся. - А доктор Воронцова Вам кто, если не секрет? - Сестра. - Ясно, садитесь, доктор Воронцов, - вдруг Варшавский приподнял брови. - А наш главврач Воронцов вам кем приходится, доктора Воронцовы? - Однофамилец, - улыбнулась Вика. - О как! Однофамилец… - Варшавский ухмыльнулся. Следующей представилась староста группы Инна: - Доктор Инна Светлова, староста группы. - Доктор Светлова, еще раз придете с распущенными волосами, постригу сам! Следующий! - Доктор Антон Орлович! - Это наша энциклопедия, - вставил реплику Виктор. - А Вас я не спрашивал, доктор… - куратор пристально посмотрел на Витю - Доктор Виктор Игнатов, сын начмеда военгоспиталя… - Доктор Игнатов, подполковник Игнатов здесь Вам не поможет, - жестко перебил Витю Варшавский. Следующей представилась Аня. Она встала, эффектно поведя плачами, золотые локоны рассыпались по плечам, мини и сапоги – шпильки подчеркивали красивые ножки, и тихо сказала: - Доктор Анна Рожко, - девушка опустила глаза. - Доктор Рожко, боюсь при таком внешнем виде Ваши пациенты могут переехать в кардиологию или неврологию. Садитесь, следующий. - Доктор Игорь Малинин, - Игорек смущенно продолжил. - А это моя жена доктор Юлия Малинина, - Юля тоже встала. - Доктор Малинина, Вы сами говорить не можете? - Варшавский злился. - Могу, - Юля пожала плечами. - Ясно, садитесь. Итак. Знакомство с вами, господа студенты, показало – хирургов здесь я не увидел и, слава Богу! - тонкий слух Варшавского уловил шепот в классе. - Доктор Воронцова, подозреваю, что не у всех присутствующих, как у меня, музыкальный слух, повторите для всей аудитории, то, что прошептали. - Хирургов Вы не увидели. А я стану нейрохирургом! - Вика посмотрела Варшавскому прямо в глаза. Что-то в ее взгляде показалось грозному куратору особенным и до боли в сердце знакомым. Однако Юрий тут же отогнал посторонние мысли. Он ухмыльнулся и сказал: - Фотомоделью Вы можете стать, а вот нейрохирургом… - в этот момент Вика вскочила с места и с непоколебимой уверенностью и горячностью заявила: - Что бы Вы не сказали, а я стану нейрохирургом, Вы не смотрите, что я такая фотомодельная, - Вика, подхватив свой стул за ножку, вытянула вперед правую руку и жестко заметила куратору: - Я знаю, сколько весит инструментарий для операций в нейрохирургии, я знаю, что руки и спина должны быть сильными, я знаю, что страшнее слабости для хирурга тремор. Я добьюсь своего! Варшавский удивленно выгнул брови: такого наезда светило хирургии не ожидал. Девочка стояла, уверенно держа стул, словно коловорот для трепанации, и сыпала заявлениями о будущих намерениях. Его положение спасла старшая медсестра Пион. Алла Львовна влетела в класс и выпалила: - Юрий Михайлович, там огнестрел, задета печень. Майя Петровна посла… - Иду, готовьте 2-ю операционную. - Готова 3-я - Я сказал 2-ю! - зло рявкнул Варшавский. Алла Львовна убежала выполнять его распоряжения. Юрий Михайлович повернулся к студентам и жестко выдал. - Воронцова, поставьте стул на место. Занятия продолжатся через два часа. Убедительная просьба, господа студенты, максимально привести себя за это время в надлежащий хирургическому отделению порядок, - хлопнув дверью, куратор ушел на операцию.
Отправлено: 26.07.12 19:51. Заголовок: - Ну и зверь! - Витя..
- Ну и зверь! - Витя повернулся к Вике. - А чего ты ему не сказала, что твой дед – главврач? - Зачем? Он нас не воспринимает серьезно, но я докажу этому зверю, что в медицине я не внучка Воронцова, а Воронцов мой дед. - Вика, остынь, - Аня обняла подругу. - Он специально нас хочет запугать, чтобы мы не просились на практические в операционную. Он считает, что мы детский сад. Ты же слышала. - А я пришла сюда учиться, а не прикрываться именем деда и его заслугами. - Сестренка, разведка донесла, что господин Варшавский просто НЕНАВИДИТ СТУДЕНТОВ! - рассмеялся Влад. - При этом считает, что женщина и хирургия совместимы приблизительно также, как корова и седло. Понимаешь? - Я понимаю только одно: Я ХОЧУ СТАТЬ НЕЙРОХИРУРГОМ! - Викуля, - брат обнял сестру. - Я знаю, что у тебя получится. Вика улыбнулась брату и сказала Инне: - Идем к дежурной медсестре, добудем вам одежку. Сегодня дежурит Олечка Сорокина, она поможет. Инна, Аня и Вика ушли добывать спецодежду для студентов, Малинины решили сходить в магазин, Антоша Орлович устроился в комнате отдыха читать очередную книгу, а Влад и Витя вышли во двор. Погода была шикарной, ребята решили прогуляться и поболтать. - Влад, все хотел спросить, а для чего ты дежуришь на «скорой» санитаром, а Вика в ночную санитаркой в приемном покое? – Виктора давно занимал этот вопрос. - У вас один дед адвокат, мягко говоря, не последний в городе. Другой дед – главврач областной больницы. Отец – крутой бизнесмен, мать – декан в пединституте. Зачем этот ночной геморрой? - Понимаешь, Витя, я хочу стать врачом, мне надо набираться практики. А на «скорой» и в приемном покое как раз этой практики хоть отбавляй. Вон, Вика, она лет с десяти мечтает стать нейрохирургом. Готовится к этому. Качает спину, руки. Видал, как она стульями махала. Ей дед этот прикол из сериала, который наш куратор не любит, показал еще тогда, в детстве. С тех пор она и тренируется коловорот и дрель держать. - Хотите осуществить мечту детства… да, это, наверное, правильно. А вот я пошел в медин, потому что отец хотел. Сейчас не жалею, а поначалу… - Наш отец хотел услать меня и Вику заграницу в какую-то крутую школу бизнеса, а мама не дала, сказала, чтоб сами выбирали, кем быть. Она у нас неисправимый демократ. - Повезло. - Как тебе сказать… Предки расстались, когда мы в школу пошли. Мама посвятила себя нам, отец тупо откупается деньгами, а мы мечтаем стать врачами. За разговорами и поисками время пролетело быстро. Ребята собирались в комнате отдыха. Девочки каким-то чудом раздобыли хирургические костюмы, студенты превращали себя в «хирургов».
Операция прошла без осложнений. Юрий сидел в ординаторской и пытался настроиться на предстоящее общение со студентами. Что-то его напрягало в этой группе, и в то же время увлекало. Он почувствовал какой-то азарт, когда девчонка стала с ним спорить. Не злость или раздражение, как обычно, а именно азарт! Как она похожа на его Кроху. Юра закрыл глаза, воспоминания потянули его в прошлое… … Наташка сидела на подоконнике и рассказывала о планах на будущее: - Юрка, я так хочу стать училкой! Представляешь, остался какой-то год, и все – школа закончится, поступим в институты, потом станем учителями, врачами… Юрка, это так здорово! А потом когда-нибудь мы соберем встречу друзей,… ты придешь на такую встречу? - Кроха, ты сейчас похожа на куклу, глаза горят, улыбка до ушей! Какая ты красивая, - Юра обнял подругу. В это время в комнату вошли старший брат Юры Вадим и его друг Андрей. Вадим взял со стола книгу и улыбнулся: - Что, пионеры, весна?! Юра тогда не заметил, как посмотрел Андрей на его Кроху. Он не заметил смущенной улыбки подруги. А спустя месяц Наташка радостно сообщила Юре: - Юрка, представляешь, этот красавчик, ну, друг твоего Вадика, признался мне в любви! У меня на дне варенья представлю его вам на обозрение. Юре казалось, что ворот его рубашки превратился в змею и стал душить парня. Его Кроха с восхищением говорит о другом! Почему он не сказал ей раньше, что любит, почему так бездарно молчит, отпуская свою первую любовь? Значит, она в нем видела только друга, друга, а не любимого. Наташка что-то тараторила о влюбленности, о будущем, а Юра только улыбался и кивал в такт ее словам. Словно из тумана он услышал: -… и когда я окончу школу, мы сразу поженимся!.. В ординаторскую ввалился доктор Долбачев. Он вернул Варшавского в реальность злорадно хихикнув: - Что, мил друг, детским садом наградили за успехи в отечественной медицине? - Гошенька, свали в овраг, - прошипел Варшавский и посмотрел на часы. Пора к студентам.
Варшавский медленно шел по коридору и думал. «Кроха вышла замуж за Андрея Воронцова. Она – невестка главврача. А эти горе – студенты, тянущие на ее детей, только однофамильцы. Вроде пока все в порядке с логикой. Что же мне не дает покоя? Я отпустил ее давно. Больше 20 лет назад. А эта девчонка… Боже, Варшавский, ты сошел с ума. Что за мысли. Студентка своей упертой наглостью тебя ввергла в размышления о бытии! Ты становишься философом, что не есть good!» С этой мыслью куратор подошел к учебному классу, за дверью уже слышался шум студенческих голосов. Он открыл дверь и со зверски недовольным выражением лица вошел. Его голос тут же заполнил все пространство жестким неприятием слушающей аудитории: - Итак, господа студенты, раз меня уже наградили этой белой биомассой, на которую придется потратить уйму драгоценного времени, начнем. Сначала несколько общих правил для вас. – Юрий набрал побольше воздуха и начал громко чеканить фразы, проговаривая каждое слово и вкладывая в них побольше злости. - Правило первое – не мешайте мне работать! Правило второе – больным вредите по минимуму! И третье – НЕ опаздывать, НЕ спорить, НЕ говорить о сериалах и НЕ перебивать меня НИКОГДА! Тема сегодняшнего занятия… - Варшавский выдохнул и задумался. Через мгновение он хмыкнул и продолжил. - Десмургия. Надеюсь, меня все понимают? Переводчики здесь никому не нужны? - он зло оглядел студентов. - Раздел медицины, изучающий правила лечения ран, повязки и методы их наложения. Принято различать определение «повязка» от «перевязки». Последняя накладывается обычно только на раны или язвы и состоит из отдельных тканей и веществ, приводимых в непосредственное соприкосновение с раной. Первая же имеет задачей удерживать перевязочные средства и вообще накладывается с различными целями: для удержания перевязочных средств; для давления на больную часть тела, когда само давление требуется как лечебный приём, это давящая повязка, для придания неподвижности (иммобилизация) поражённой конечности (неподвижные повязки), и… - Орлович договорить не успел. Его перебил Варшавский: - Отлично, доктор Орлович, Вы издеваетесь надо мной сегодня? Запомните: издеваться здесь - моя прерогатива. Такое впечатление, что Вы заучили медицинскую энциклопедию наизусть и решили мне ее пересказать! Итак, с этой темой вы ознакомитесь практически. Староста, идете сейчас к Алле Львовне, сошлетесь на меня, Пион раздает вам больных, и на них вы изучаете десмургию. Всем спасибо, занятие окончено, - с этими словами Варшавский встал и подошел к двери.
В этот момент в класс вошла девушка. Это была рыжеволосая красавица в роскошном дорогом платье под белым халатиком. Она улыбнулась аудитории и томно выдала: - Здравствуйте, это группа 13-М-666? Я новая студентка, перевелась из Владивостока, мой папа – адмирал, - девушка улыбалась. - Что-о-о-о-о-о?! - взревел Варшавский. - Нет! Это даже не издевательство! Это изощреннейший способ извращенного издевательства надо мной, а не студенты! Как Ваша фамилия? Девушка хихикнула и выдала фразу, загнавшую куратора в состояние повышенного бешенства и желания разнести больницу по кирпичам: - Вы сериал «Я лечу» смотрите? Так там есть доктор Смертин. А я просто доктор Смерть. Снежана Анатольевна Смерть, - девушка опять улыбнулась, студенты расхохотались. На лице Варшавского бушевали одновременно ураган Катрина, Цунами на Бали и землетрясение в Турции. Он стал шипеть, как королевская кобра: - Нет! Вы таки-да надо мной издеваетесь! Повторюсь для доктора Смерти персонально: издеваться здесь – моя прерогатива. Остальные правила, доктор Снежана Анатольевна, - Варшавский шепотом выругался, - Вам расскажут коллеги из биомассы номер 13-М-666. Весьма символичный номерок. А сегодня Вам «два», доктор Смерть! И еще, это уже касается всех, мне абсолютно все равно, каковыми будут причины нарушения моих правил вами, господа студенты. Наказание одно – НЕ-ЗА-ЧЕТ! - злобно прокричал Варшавский и, хлопнув дверью, покинул класс. Новенькая пожала плечами и села рядом с Владом. Инна посмотрела на ребят. Все сидели, молча, не понимая, что это было. Первой пришла в себя Вика. Она зло зашипела: - Я пойду сейчас же к Майе Петровне. Это не учеба, это просто издевательство! Ну, просто цитата сериала! Гордеев на первом занятии – все ему не угодили! Не зря его медсестры за глаза называют «Я лечу». - Сестренка, так он же сегодня дважды повторился: издеваться здесь его прерогатива! - рассмеялся Влад. Он повернулся к Снежане, многозначительно посмотрел на красотку. Они обменялись однозначно понятными им взглядами, и Влад обнял новенькую. - Не бойся Снежаночка, просто куратор – зверь, - нежно проворковал Воронцов. - Не смешно, я пришла учиться, кино могу и дома посмотреть! - Вика продолжала злиться. - Между прочим, киношный Гордеев добрее! - Я согласна, - Снежана кивнула Вике. - Мне Гордеев тоже нравится больше этого. Студенты рассмеялись.
Юра лег на диван в ординаторской. Организм начал успокаиваться. Перед глазами стояла картинка первого знакомства со студентами: девчонка со стулом. Варшавский сам себе хихикнул и подумал: «Эта тупая белая биомасса мечтает стать врачами! Просто бред!» Он закрыл глаза… …Студент Юра Варшавский считался самым перспективным в группе. Когда он выбрал специализацией нейрохирургию, профессор Власов прослезился от счастья. Через год ординатуры Юру пригласили работать в Москву. Столица приняла молодого героя в свои объятья. Спустя два года он стал уже одним из ведущих нейрохирургов. Карьера шла вверх, Ему казалось, что все просто «Супер» в этой жизни: роскошная квартира, иномарка, клубы, золотая жизнь. Но однажды… Звонок мобильного телефона вернул доктора Варшавского в реальность. Он посмотрел на номер, тяжело вздохнул, но ответил: - Да, Варшавский… а, это Вы… Хорошо, я буду, надеюсь это не на долго… найдите ее пожалуйста… Нет, не надо… Хорошо, спасибо, я буду. - Черт, - вслух выругался Юрий. - Вечно она уезжает не вовремя. - Ты о ком, - в ординаторскую вошел старший брат Юрия зав отделением гинекологии Вадим Михайлович Варшавский. - Опять со своими телками разобраться не можешь? - Да так. Гинекология к нам по делу, али как? - Да зашел на тебя посмотреть, братишка. - Ну, смотри, Варшавский после студентов – картина маслом! - Ого, кто ж тебя так, братик? - Вадим засмеялся. - Главврач, а в этой белой биомассе еще и два его однофамильца! - зло процедил Юра - Может родственники? - Нет, спрашивал, сказали однофамильцы. - Ну, по моим старым данным Воронцов собирался сослать детей учиться бизнесу где-то за кордоном, так что, похоже, что однофамильцы, - подумав, сказал Вадим. - И как студенты, «светило» ты наш родной? - Никак, хирургов, слава Богу, среди них нет. - А кто есть? - Староста. Два юмориста. Один слишком умный, одна очень красивая. Одна Смерть, - Юра, перехватив, удивленный взгляд брата объяснил, - это фамилия такая, семейка и одна крайне самоуверенная особа. Да, самое смешное, это номер группы: 13-М-666! Во, как меня ценит Воронцов! - Да-а-а-а-а, братик…- Вадим расхохотался. - Слышал, твой дружок закадычный приезжает сегодня вечером? - Знаю, Кузнецов Олег Анатольевич возвращается с курорта! Кстати, мне тут один студент заявил, как раз, что он будущий травматолог. А его сестренка – нейрохирург в будущем, - Варшавский младший рассмеялся. - Ох, Юрка, ты так похож на доктора Гордеева! - Что-о-о-о-о? - глаза Юры округлились. - Брат, неужели ты смотришь… - Не я, жена с дочками страдают, этот сериал опять показывают, только уже на нашем кабельном канале. Еще пару месяцев их слез, и я опять свободен.
Разговор братьев прервал стук в дверь. В ординаторскую зашла терапевт Ирина, женщина лет тридцати, невысокая брюнетка с хорошей фигурой. Она подошла к дивану, присела рядом с лежащим Юрой и обняла его. - Я не помешала, мальчики? - Да нет, я уже ухожу, оставляю брата в нежных женских руках, - улыбаясь, Вадим вышел. - Привет, Юрочка, ты такой бледный, - Ира чмокнула Варшавского в щеку. - Когда ты последний раз измерял давление? - Сегодня в шесть утра, - устало ответил Юра. - И как? - Ира посмотрела на Варшавского с подозрением. - 100 на 60. Нормально, - прикрыв глаза, промямлил хирург. - Юра, ты что? Как это нормально? - Очень просто. Больного вчера прооперировали. Так что, в 6 утра такое давление для него нормальное, - рассмеялся Варшавский. - Ты не можешь без своих приколов, - разозлилась Ирина. - Уже вся больница тебя называет «Я лечу», кстати, рекомендую посмотреть, только…- Ира замолчала, вспомнив, чем закончилась история доктора Гордеева. Женщина задумалась. Тихо закипающий Варшавский зло сверкнул глазами на Ирину и тихо прошипел: - Вы меня все хотите этим сериалом довести до инфаркта! Я понял, мое место кому-то надо! Поэтому Пион и ее медсестры, Майя Петровна, Воронцов, ты, – вы все меня хотите уморить. Кстати, новая шутка от главврача: группа студентов номер 13-М-666, а там двое студентов Воронцовых и одна Смерть! - Юра перешел на крик. - Ира, ну хоть ты меня сегодня не доставай! Пожалуйста! Мне еще целую ночь дежурить! Дайте мне покоя! - Варшавский закатил глаза и злобно зарычал. Ирина погладила Юру по голове, тяжело вздохнув, покачала головой и пошла к двери. Уже взявшись за ручку, она горько бросила в сторону Варшавского: - Ты постоянно отталкиваешь от себя тех, с кем тебе удобно. Сволочь ты, Юрий Михайлович. Женщина вышла из ординаторской, хлопнув дверью. В голове студенческого куратора полетело: «Все, завтра я остался без горячего обеда. Ирка уже не накормит». Он закрыл глаза. Убегая в прошлое, вспоминая то, что уже не доставит новой боли, Юра скрывался от реальности. Там, в прошлом, было много боли, но было и немного тепла. А здесь, в настоящем, у него не было ничего кроме работы.
…Юра шел по набережной. Огни родного города казались такими теплыми, особенно, когда жизнь катилась к чертям. Еще пять дней назад он узнал о смерти самого родного ему человека – матери. Но на похороны Варшавский не успел, консилиум в Германии закончился только вчера. Уехать возможности не было. А сегодня, приехав домой, он получил письмо Крохи, которое шло к нему 7 лет. Почему? Потому что нас часто предают и обманывают. Она писала о том, что развалилась ее семья, она растит детей, часто вспоминает школу. Приглашала его на встречу выпускников. А в конце письма Кроха написала: «Знаешь Юрка, самое страшное, когда тебя предает любимый. Он просто предал меня, растоптал и уничтожил. В тот день я написала это стихотворение. Только с тобой, моим другом, я могу поделиться этой болью. Любовь, ты кто? Палач или судья? Ответ не дашь, лишь догадаюсь я, Что судишь ты лишь тех, кто мог любить, Кто без полета не умел прожить. Ты осуждаешь нас, но лишь за то, Что мы сумели полететь легко, И, оторвавшись от земли, крылом Коснуться волн морских и снежных гор. А мы летим в зарю, презревши боль, Когда ты, как палач, на раны соль Насыплешь, зло нам крылья поломав, За то, что мы взлетели, помечтав. Кто ты, Любовь, какую маску ты Наденешь, чтоб убить мои мечты? Палач ты иль судья, мне все равно, Без крыльев я летать могу давно. И пусть все те, кто убивал мечту, Посмотрят удивленно в пустоту, Где я лечу заре младой навстречу, И крылья новые мне расправляют плечи! Вот так, Юрочка. Жизнь хороший учитель, но слишком дорого берет за свои уроки». Юра перечитывал это письмо, он выучил его практически наизусть. Но в сердце 30-тилетнего мужчины кроме нежности и доброты уже ничего не было для Крохи. Он отпустил ее давно, отпустил к тому, кто не сумел сделать эту звездочку счастливой. Но именно ее боль заставила Юрку бросить все: Москву, дорогущую клинику, практически и нейрохирургию, - и вернуться домой…
Воспоминания оборвал бесцеремонный стук в дверь ординаторской. Варшавский недовольно крикнул: - Войдите, - и тут же пожалел об этом. В ординаторскую влетела студентка Воронцова и весьма, по мнению Варшавского, нагло заявила: - Юрий Михайлович, нам не нравится, как Вы к нам относитесь. Это не методика, а просто наплевательское отношение к нам. Издеваться Вы можете сколько угодно, только, пожалуйста, учите нас, а не посылайте непонятно куда! Извините, что помешала отдыхать, - Вика так же быстро ушла. Ошарашенный доктор Варшавский быстро из положения лежа перешел в состояние сидячего закипания. «Не, ну это уже перебор! – мысли путались в бешеном темпе. – Им не нравится! А меня спросили? Мне это нравится? Ты посмотри на нее! – мысленно заводил себя Юра. – Девчонка! Думает, стул держать научилась, так уже – нейрохирург! Боже, какой кошмар эти студенты! Надо идти к Лавровой, пусть сама их ведет, НА-ДО-Е-ЛО!» Юрий вылетел пулей из ординаторской. По дороге к кабинету зав отделением, Варшавский наорал на санитаров, медсестер, а заодно, и на коллегу Долбачева. Влетев к Майе Петровне, Варшавский начал с порога: - Дорогая моя, Майя Петровна, у меня к вам два вопроса: почему с ума свести хотят именно меня, и за что?! Зав хирургией ухмыльнулась, качнула головой и достаточно весело заметила: - Что случилось, Юрий Михайлович? Вашего гениального таланта хватает, чтоб делать уникальнейшие операции. Вы даже проводите нейрохирургические операции, заметьте, единственный высококлассный нейрохирург и не только в этом городе. А вот учить студентов таланта не хватает… - Вдруг Майя Петровна превратилась из милой тетушки в злобную фурию и закричала на Юрия. - Так сконцентрируйте всю свою гениальность, доктор Варшавский, и научите этот, как Вы выразились, детский сад, делать элементарные операции, даже если практиковать им придется на Вас, мой милый гений! - Что? - Юрий просто обалдел оттого, что впервые за пять лет он услышал, в хирургии кроме него еще кто-то может кричать. - Майя Петровна, у меня тяжелейшие операции, ночные дежурства, дурдом номер 13-М-666, а Вы на меня кричите. Сначала студентка, а теперь еще и Вы. Во, денек! - Варшавский манерно вскинул руки вверх. - На Вас накричала студентка? - удивилась Майя Петровна. - Только что. Влетела в ординаторскую, выдала мне свое мнение по поводу учебного процесса, а теперь еще и Вы меня!.. - И кто же это? - Я еще не запомнил эту биомассу поименно, - Юрий сам удивился своему ответу. Что-то необычное было в этой девчонке. Что-то в ней зацепило Юру и это пугало куратора. Но он не подавал вида. Однако эта ситуация злила «железного лорда», как называл Юру его друг травматолог Олег Кузнецов. - И поэтому Вы прилетели ко мне? Думали, Юрий Михайлович, пожалею? Не дождетесь. Вот Вам, любезный доктор, методичка, вот Вам учебный план, - Лаврова протянула Юре книжки. - Учите, Юрий Михайлович, удачи! - Майя Михайловна твердой рукой выпроводила Юру за двери.
Студенты собрались в комнате отдыха. Туда Инна обещала привести старшую медсестру. В комнату влетела Вика. Девушка, тяжело дыша, выпалила: - Я только что была у «Я лечу» и все ему сказала, - Вика явно была расстроена. - Опа! Ну, сестренка дает! И что наш гениальный зверь? - Влад рассмеялся. Юноша обнимал Снежану, нежно поглаживая ее руку. - Влад, я же серьезно! Он спал в ординаторской, а я его разбудила и выдала все, что думаю! Ребята, я только потом поняла, что просто подставила группу, он теперь нас просто съест! - Вика чуть не расплакалась. - Ну, в самом выгодном положении только я! - Влад поцеловал Снежану в щечку, - Я нашел уже свою Смерть! Мне наш зверь параллелен. - Влад, как ты мог! - театрально закатил глаза Витя. - Это наша Смерть, - юноша поклонился Снежане. - Я привыкла, что так шутят по поводу моей фамилии, - красавица ни чуть не смутилась шуткам одногруппников. Ей было приятно, что в первый же день ее приняли, и такой симпотяга уже шепчет ей на ушко о любви с первого взгляда. Внезапно, вместо Пион и старосты, на пороге комнаты отдыха появился Варшавский. Он обвел злым взглядом ребят и тихо сказал: - Через пятнадцать минут в холле хирургического отделения я жду группу 13-М-666. Занятие по десмургии проведу я лично. Доктор Воронцова, Вы на практическом занятии будете моим основным ассистентом. Правда грязи будет много, испачкаться не боитесь? - его ноздри раздувались от злости. Вика посмотрела куратору в глаза. Два холодных голубых омута, а в них злость и раздражение. Девушка сжала правую руку в кулак и тихо ответила: - Я ничего не боюсь. И спасибо за доверие. - Вот и ладно, - Варшавский кивнул головой и вышел. Студенты удивленно смотрели на Вику. В первый же день отличница Воронцова нажила себе врага в лице куратора. Инна влетела, как пуля, и тут же прервала паузу, повисшую в воздухе: - Ребята, кошмар, Юрий Михайлович сам будет вести десмургию. Там есть четыре бомжа, на них будем учиться. Я даже не знаю… - А ты, Инка, не парься, вон, Викуся наша и будет бомжей перевязывать, - Виктор обнял Аню. - «Я лечу» только что был тут. У нас осталось всего 10 минут. Отдыхаем. - Перед смертью не надышишься, - вздохнул Малинин. - Точно, если ты не Воронцов! - рассмеялся Виктор, глядя, как Влад стал перед Снежаной на колени и учащенно задышал. Студенты рассмеялись.
Варшавский стоял на крыльце. Он закурил и нервно бросил взгляд на часы: «Еще 10 минут. Надо собраться с мыслями. Я начинаю сходить с ума. Что со мной происходит? Почему я так психую с этими студентами? Вроде обычные бездельники, мы тоже такими были… нет, что-то не то, я чувствую, чувствую опасность… Кто?.. Адмиральская дочь? Нет. Красотка? Она, кажется, с этим начмедовским сынком, а он – просто сынок… Староста и ботаник - точно нет… и не женатики... Что они могут? Ничего!.. А Воронцовы?..» Вдруг в голове Юрия вспыхнуло: «Ее глаза такие…» Он тут же тряхнул головой, отгоняя эту мысль, но внутренний голос предательски шептал: «Черные, большие и красивые. А еще она сама красивая, самоуверенная и хочет стать нейрохирургом». - Я сошел с ума! - тихо сказал Юрий и закурил вторую сигарету. - Вот уже разговариваю сам с собой. Так недалеко и до шизофрении, - этим разговором Юра пытался отогнать картинку, стоявшую перед глазами: Вика смотрит прямо в глаза. Два огромных черных озера, а в них упрямство и обида. Не страх, нет, именно обида. - На что же ты обиделась? - прошептал Юра. - Глупая девчонка, зачем тебе хирургия? Не женское это дело, а тем более нейро, - Юра не мог понять странного чувства, которое вызвала в нем Воронцова. Он злился, раздражался, готов был рычать от бешенства, но после этого взгляда… Варшавский тихо рассмеялся. «Ну, судьба, не шути так со мной. Не хватало еще, чтоб старый дурак влюбился в куклу – малолетку!» От мыслей Юру оторвал голос Ирины, стоявшей возле машины: - Варшавский, я завтра выходная, приезжай после дежурства. - Спасибо, Ирочка, не приеду, я завтра нянькой подрабатываю, мне главврач детский сад подарил! Там такие куклы! - Юра нервно засмеялся. - Варшавский, ты не выносим, - со злостью бросила Ира, она села в машину, и, резко сорвавшись с места, уехала.
В кабинете главврача шло «тайное» собрание. По просьбе внуков Владислав Андреевич собрал у себя зав хирургическим отделением Лаврову, старшую медсестру Пион и декана лечебного факультета профессора Абрамова. - Господа, - Воронцов – старший нервничал. - Я вас пригласил к себе вот по какому делу. Владислав и Вика попросили меня поговорить с вами о том, чтоб наша родственная связь не афишировалась. Их здесь больше знают как санитаров, большинство уверены, что они – мои однофамильцы. Правда здесь работают друзья их отца, но они помнят ребят маленькими, и, я надеюсь, не узнают их. По мнению ребят, их учебе в больнице может повредить то, что их дед главврач, их начнут выгораживать, опекать чрезмерно, делать поблажки. А это не есть хорошо для будущего врача. - Я тут с вами, пожалуй, не соглашусь, - ухмыльнулась Майя Петровна. – Дело в том, что руководителю их практики индифферентно ваше родство. Наш милый гений убежден, что студенты – это тупая белая биомасса. Поверьте, если Варшавский узнает о том, что Воронцовы ваши внуки, им будет гораздо тяжелей. - А я согласен с доктором Воронцовым, - декан улыбался в усы сознательности своих студентов. – Не стоит афишировать, пусть на равных со всеми проходят практику. В прошлом году ребята были в больнице при институте, там все остались довольны экспериментом и студентами. Но так как лучшие хирурги и травматологи все же в областной больнице, то на этот год мы попросились к Вам, Владислав Андреевич. - Я знаю, потому и назначил им в кураторы Варшавского. Он хирург от Бога, вот только не любит студентов. - Юрий Михайлович любит только свою работу, - заметила Алла Львовна. - Ребятам сегодня уже досталось. - Ничего, пусть привыкают, хирургия – наука серьезная. Я своих студентов жалеть не собираюсь, - строго сказал декан. - Полина, - Воронцов позвал секретаря, - организуйте нам чай.
Ребята собрались в холле. Варшавский тихо подошел к группе студентов и молча наблюдал за ребятами. Аня с Виктором и Влад со Снежаной попарно обнимались, Малинины скромно стояли, взявшись за руки, Инна и Орлович спорили. Вика стояла чуть в стороне и о чем-то думала. Юра поймал себя на том, что опять задумался о ней. «Ну-ну, спина прямая, как будто кол забили, глаза прикрыла, наверное, думает. А она… Стоп Юрка, стоп. Пора начинать занятие». - Итак, - за спинами студентов раздался его голос. - Я смотрю, все в сборе. - Ага, и за Смертью тоже посылать не надо! - прикололся Влад. Ребята рассмеялись. - Вам весело? Я кажусь вам недостаточно злым? - Варшавский закипал. Однако эта фраза снова вызвала дикий хохот и именно у женской половины группы. - Я что-то сказал смешное, доктор Воронцова? - его разозлило, что Вика тоже улыбалась. - Юрий Михайлович, - Вика еле сдерживала улыбку. - Я не могу Вам ответить о причине нашего смеха. Вы запретили нам об этом говорить при Вас. - В смысле, запретил? - удивился Варшавский - Правило третье – НЕ опаздывать, НЕ спорить, НЕ говорить о сериалах и НЕ перебивать Вас НИКОГДА! - процитировала Вика куратора. - Ага, значит, я опять кому-то кого-то напоминаю, - сделал вывод Юрий. - Ну ладно. Итак, проходим в палату номер пять, - студенты вслед за Юрием прошли в палату, которую в хирургии называли социалкой. - Обратите внимание, - сказал Юрий, когда в палате оказались все его подопечные. - Здесь вы видите четырех больных, им нужно сделать перевязки. Начнем с больного Зюкина. Доктор Воронцова, посмотрите, пожалуйста, характер хирургической проблемы и расскажите, что, по-вашему, нужно сделать. Вика подошла к пациенту, улыбнулась, поправила подушку и начала: - Больной Зюкин поступил позавчера ночью. У него сломана ключица, и рваная рана на правом бедре от укуса собаки. При оказании хирургической помощи наложено шесть швов. Использовались также мягкие защитные повязки и иммобилизирующие лечебные. Перевязка, судя по бинтам, сделана полчаса назад. Варшавский открыл рот от удивления. Он смотрел на Вику в недоумении. - Доктор Воронцова, позвольте, Вы умеете видеть сквозь перевязочный материал? - Командир, - вставился Зюкин, - она меня в приемном покое той ночью мыла, шила и вязала. Спасибо тебе, дочка, - прослезился бомж. - Доктор Воронцова, я что-то пропустил по жизни, или как? - Юра ничего не понимал. - Какое отношение Вы имеете к приемному покою? - Я - ночная санитарка. Зюкина привезли, когда все врачи нашей смены были заняты, а доктора Долбачева не нашли, пришлось самой шить, - Вика подошла к Юрию и тихо на ухо шепнула. - У доктора был день рожденья, некому было его шить, - когда Вика была в миллиметре от Варшавского, его охватило непонятное чувство. Юре захотелось всю историю услышать на ухо. - Понятно. Следующий больной, доктор Воронцова, тоже ваш? - Юра быстро взял себя в руки и посмотрел на Вику в упор. - Мой, - вздохнула Вика. - Тут все мои. В ту ночь на четырех бомжей охранники автостоянки спустили собак. Так что раны и переломы у всех характерные. Повязки соответствующие. Только у Маркова еще и трофическими язвами все осложнено. Ему сделана сложная повязка, для предотвращения гниения язв. - Во как! Здорово, доктор Воронцова. Вы провели практику за каких-то десять минут, все рассказали, жаль медсестры перестарались, не дали вам возможность еще и показать. Спасибо, доктор Воронцова, Вы спасли сегодня еще одного больного. - Кого? - Вика удивленно смотрела на Варшавского. - Меня, доктор, меня. Вы подарили мне целый час хорошего спокойного сна перед ночным дежурством. Занятие окончено. Все свободны, - Юра говорил очень раздраженно, а в конце вдруг улыбнулся студентам, поклонился и вышел из палаты. Студенты, удивленно перешептываясь, пошли в комнату отдыха. Там, собираясь домой, ребята обсуждали куратора. - Вика, ну ты даешь! - Аня восхищалась подругой. - Так ему все рассказала! Бедный злюка от неожиданности просто офигел. Даже улыбаться начал. - Сестра, горжусь! - Влад чмокнул Вику в щеку. - Наверное, такого поворота он не ждал. И стулом махать умеешь, и перевязки делать, а еще и шить! - Влад, не язви. Мне сегодня тяжело дался день, а ночью я дежурю. - Ты домой заедешь? - Нет, братик, - Вика улыбнулась. - Мне бы поспать. Я тихонько проберусь к деду, в кабинете посплю. Уже пять часов. А я в восемь заступаю. - Ну, давай, держись. - А ты явно сегодня не домой… - Вика ткнула брата кулачком в плечо и рассмеялась. - Влад сегодня идет за Смертью, - пошутила Снежана. Все дружно расхохотались. - Кажется, первый день мы выдержали! - гордо заявила Инна. - Группа 13-М-666, медин будет нами гордиться!
Отправлено: 26.07.12 19:52. Заголовок: Варшавский шел по ко..
Варшавский шел по коридору, прокручивая в голове последние пятнадцать минут общения со студентами. Мысли били мелкой дробью по вискам. «Что это такое, - возмущенно думал Юра. - Долбачев совсем обалдел. Оставить хирургию без дежурного врача на санитарку приемного покоя! Ну, и те козлы тоже хорошие. Сами бухали, а девчонка с бомжами развлекалась». Проходя мимо кабинета Лавровой, Варшавский резко затормозил. Вдруг он влетел к Майе Петровне и с порога заорал: - Майя Петровна, Вы, в конце концов, зав отделением! Так объясните мне, что тут происходит! Почему больным, пусть даже социальным, швы накладывают не врачи, а санитары? - Юрий Михайлович, что случилось? На Вас опять накричали студенты? Или, может быть, Вы так готовитесь к ночному дежурству? - Лаврова засмеялась. - А мне вот, доктор Лаврова, не смешно. Я только что узнал, что социальных больных не врачи шили, их санитарка приводила в чувство. При чем разведка боем донесла, что ситуацию спровоцировала банальная врачебная пьянка, - Варшавский последнюю фразу выдал тихо и очень зло. - Майя Петровна, я могу ненавидеть студентов, я могу орать и прикалываться, но никогда я себе не позволяю на дежурстве напиваться так, чтоб некому было спасать больных. А позавчера ночью бомжей лечила моя студентка Воронцова, вместо доктора Долбачева. Правда это избавило меня от несостоятельности швов у этих социальных, но Долбачева это не извиняет. - Юрий Михайлович, - Майя Петровна удивленно смотрела на Варшавского. - Я первый раз об этом слышу. - Я тоже сегодня впервые узнал, что санитары накладывают хирургические швы, когда врачи банально бухают, - Юра сел на диван и обхватил голову руками. - Майя Петровна, у нас тут хирургия или как? Девчонка еще учится, она – не врач, и кому мы будем что доказывать, если завтра ей придется оперировать серьезного больного, потому что у Долбачева день рожденья? - Юрий Михайлович, я обещаю Вам разобраться с Долбачевым. - Окажите любезность, Майя Петровна, иначе я пойду к Воронцову и расскажу, как юная однофамилица главврача прикрывает зад бездельника и пьяницы Гоши. Мне его фортели давно надоели. Когда Гоша режет, я переживаю за больных. Перешивать постоянно приходится мне. - Юрий Михайлович, - Лаврова пристально посмотрела на Варшавского. - А что это Вы вдруг защищаете студентов? - Выполняю Ваше распоряжение по мобилизации и концентрации своего таланта, - съязвил Юра. - Или я могу сдать эту биомассу Долбачеву? - После Вашего рассказа о лечении социальных больных я собираюсь временно отстранить Долбачева от работы, - Лаврова вздохнула. - Придется мне тоже по ночам подежурить, пока Владислав Андреевич ищет кадры. - Ага, Вы еще Воронцову назначьте парочку ночных, главврач давно не веселился. Правда, с практикой у него туго… сколько Владислав Андреевич уже не оперировал? Лет десять? - Варшавский начал заводиться. - Когда он обещал хирургов? - На этой неделе. Юра, - Майя Петровна присела рядом с Варшавским. - Юрочка, что с тобой происходит? Последние полгода ты стал нервным, постоянно в больнице, так недолго и слечь. Когда ты последний раз нормально спал? - Пять лет назад. Когда летел на симпозиум в Лейпциг. Так хорошо поспал в самолете… - Юра горько усмехнулся. - Майя Петровна, я врач. Вы сами знаете, врачи нормально не спят. Особенно хирурги, - в этот момент зазвонил мобильный. Юра, посмотрев на номер, стал мрачным, но ответил. - Да, Варшавский… не нашли?.. Во как!.. Значит можно и не искать,… это облегчит задачу и Вам и мне… Хорошо, я на связи, - он отключил телефон и тяжело вздохнул. Майя Петровна с тревогой посмотрела на Юру. «Молодой, энергичный, очень талантливый и очень несчастный», - подумала зав отделением. А вслух сказала: - Вот что, милый мой гений, а ложитесь-ка вы поспать у меня. Я в больнице до одиннадцати сегодня и сейчас уйду на пару часиков, а вы закрывайтесь и поспите. Диван у меня побольше и поудобней ординаторского. И не возражайте, - присекла попытку Юры что-то сказать Лаврова. - Это приказ. - Спасибо Майя Петровна. Только не говорите никому, куда пропал гениальный хирург, - устало пошутил Юра. Майя Петровна улыбнулась и вышла. Юра закрыл двери в кабинет зав отделением и удобно расположился на большом кожаном диване. Закрыв глаза, Варшавский мгновенно заснул.
Вика задремала на огромном диване в кабинете у деда. Воронцов смотрел на спящую внучку. «Какая она хрупкая и ранимая, когда спит», - умилялся главврач. Он достал из шкафа плед и набросил на Вику. Воронцов гордился внуками, умными, красивыми, и очень сильными. Только во сне было видно, что они еще дети. Владислав Андреевич очень переживал за ребят. Жизнь их родителей начиналась, как сказка. Его сын Андрей был старше Наташи на 10 лет. Но такой красивой и влюбленной пары мир еще не видел. Первые лет пять они летали, а не жили. Было все: хорошая квартира, машина, работа и учеба, замечательные малыши. Но однажды все рухнуло. Работа для Андрея была всем. Он целыми днями занимался бизнесом, забывая обо всем, даже о любимой жене и детях. Зарабатывание денег стало для него смыслом жизни. Андрей стал забывать о семейных праздниках, о днях рождений. Однажды он забыл и о детях. Семья развалилась. Андрей просто ушел. Он содержал семью финансово, но однажды Вика в сердцах бросила деду, когда тот привез деньги от Андрея: - Дед, почему он просто откупается от нас? Почему не придет, не спросит, как нам живется без отца? Или мы ему вообще не нужны? Если так, то и нам не нужны его деньги! - Внучка, отец вас любит, он просто не знает, как правильно это проявлять, - огорченно ответил тогда Воронцов - старший. - Дед, мама тебе этот ответ на бумажке писала, чтоб вы с ней врали одинаково, или просто на словах передала? Тот разговор Владислав Андреевич запомнил навсегда. От мыслей главврача оторвал стук в двери. Воронцов осторожно вышел из кабинета, чтоб не разбудить внучку. В приемной его ждала Майя Петровна. - Добрый вечер, Майя Петровна, что-то случилось? - Владислав Андреевич, мне тут сорока на хвосте принесла, что Вика работает по ночам санитаркой в приемном покое. Думаю, это может переутомить девочку. - Вику? Переутомить? Майя Петровна, могу с Вами поспорить, что через недельки две она сама переутомит нашего неугомонного гения Варшавского! У этой девчонки энергии хватит на две электростанции. Между прочим, Влад работает на нашей «скорой» и тоже в ночные. Майя Петровна, это их решение, переубедить Воронцовых - задача из области фантастики. Я уже пробовал и не раз. Они работают с прошлой зимы. Воевать с ними бесполезно. Так что просто буду помогать, как могу, - гордая улыбка появилась на губах главврача. - Хорошо, я еще к Вам с одним делом. Понимаю, что врачей у нас не хватает, но Долбачева я отстраняю от ночных дежурств и от операций. - За что? - Воронцов напрягся. - Не хочу ссориться с Варшавским. Он просил навести порядок, - Майя Петровна грустно улыбнулась. - В смысле? - недоуменно посмотрел на Лаврову главврач. - Есть сведения, что наш милый Гоша отлынивает от лечения социальных больных и ведет себя не всегда правильно, - Лаврова подбирала каждое слово. - Хочу попугать его в воспитательных целях. - Думаю, через день-два у нас появятся еще два хирурга. А Долбачева…, ну ладно, попугайте, а я думал, что-то серьезное, - Воронцов облегченно вздохнул. «Серьезней не бывает! - подумала Лаврова. - Если эту тему поднял Варшавский, значит все очень серьезно», - а вслух сказала - Думаю, он поймет, что работа врача – это не игрушки. Майя Петровна попрощалась с главврачом, вышла в коридор и отправилась искать хирурга Долбачева.
Вика заступила на дежурство. По мнению дежурного доктора Иванской ночь обещала быть очень тихой. Воронцова удобно расположилась в кресле и достала учебник по общей хирургии. Иванская улыбнулась и спросила: - Вика, так Варшавского, правда, заставили студентов учить? - Светлана Александровна, он же лучший хирург в городе, кто же нас может научить лучше Юрия Михайловича? - Я себе это представляю! – Иванская рассмеялась. – «Я лечу» – куратор! Крик, ворчание и чертыхания. Не занятия, а сказка! Вика, если нужна будет помощь, обращайся. Я тебе подскажу, что знаю. - Спасибо, Светлана Александровна. Надеюсь, Юрий Михайлович нас не прибьет. В это время в коридоре раздались ругань и крик в исполнении Варшавского. Иванская удивленно посмотрела на Вику. Та на Иванскую, и они рассмеялись. - Светлана Александровна, вы обещали спокойную ночь, - Вика хохотала. - Ну-у-у-у! – Иванская давилась смехом. – Сейчас ураган улетит и будет тихо! Варшавский ворвался в холл приемного покоя, как торнадо. - Какие сволочи дежурили позавчера? - бушевал Юрий. Перепуганная медсестра пыталась что-то сказать, но вставить слово в крик Варшавского у нее не получалось. Светлана Александровна подмигнула Вике и вышла в коридор, где тут же попала под крик «светила»: - Света, ну хоть ты мне можешь объяснить, что тут позавчера произошло? - Юра схватил Иванскую за руку. - Юрий Михайлович, - спокойно начала врач. - Во-первых, не кричите, здесь есть нездоровые люди. Во-вторых, что Вас так заинтересовало в позавчерашней ночи? Юра слегка повел головой вперед, пытаясь успокоиться, он глубоко вздохнул и спросил: - Почему социальными больными занимался не врач? - А! Вы об этом, Варшавский, так это потому, что вашего дежурного хирурга впору было сдавать в гастроэнтерологию, точнее – в вытрезвитель. А я срочно оперировала еще одного больного. Там перитонит был, с поступившими социальными девчонки мои справились сами. Раны обработали, швы наложили. Таланты! У тебя проблемы с этими пациентами? - Нет, проблем нет. Просто я не думаю, что правильно оставлять хирургическое лечение больных на медсестер и санитарок. Даже на талантливых. - Юра, - Иванская посмотрела на Варшавского. - Ты знаешь, что у нас не хватает врачей? - Знаю. И мой телефон всегда включен. Могла меня вызвать. - А зачем? У нас тут такие самородки есть! Варшавский, лучше учи ребят быстрее, чтоб нам тут легче было. - Кого учить? - «Я лечу», тебе же студентов дали. - Куда летишь, - не понял Юра. - Не «летишь» а «лечишь». Это прозвище твое, Варшавский, тебя все сравнивают с самым любимым кинодоктором России и СНГ Гордеевым Александром Николаевичем. Поэтому и прозвали «Я лечу», так сериал называется, - терпеливо объясняла Иванская - Во как! - в глазах Варшавского закипала злость. - Сначала медсестры, потом студенты, за ними Лаврова и другие врачи! Замечательно! - Юра снова перешел на крик. Он со злости ударил кулаком в стену, выругался и быстро ушел. Иванская вернулась к Вике. - Ну что? Слышала? Варшавский тебя похвалил! Поверь, такого за последние пять лет еще не было. Юрий Михайлович обычно хвалит только доктора Варшавского. - Светлана Александровна, просто сегодня у нас была тема «десмургия», нас Варшавский повел в «социалку», а там наши лежат… ну, и Зюкин ему… Короче, Юрий Михайлович все узнал. - А я тебе не про «все узнал», а про то, что впервые за пять лет он оценил чью-то работу. Вика, ты все сделала на очень высоком уровне, иначе «Я лечу» тебя бы не хвалил. Я ни секунды не жалею, что повелась на твои просьбы и разрешила самой шить. Не будешь рисковать, не научишься работать. - Правило оправданного риска? - Правило набора опыта. У вашего куратора на операцию попадете еще нескоро, я его знаю. А тут со мной учись, обещаю, что все социальные – твои под мою ответственность. - Я Вас не подведу, обещаю! – глаза Вики светились от счастья.
Варшавский закончил вечерний обход. Сложных больных не было, и Юра спокойно расположился на диване в ординаторской. На часах мигало огоньками время. 22.00. Тишина и звезды за окном располагали к размышлениям. Что сегодня за день? Что с ним вдруг случилось? Ну, вот зачем он пошел в приемный покой? Зачем опять кричал и ругался? Неужели так сложно просто делать свою работу и не брать всего в голову. Вдруг в его мозгу мелькнула шальная мыслишка: «Юрка, не ври себе. Ты туда пошел искать студентку, не нашел и взбесился. Что-то в ней тебя зацепило не по-детски. Ах, да! Она же НЕТАКАЯ!» Юра закрыл глаза. «Так можно сойти с ума. Я старый никому не нужный дурак. А она молодая упертая девчонка. Сколько ей? Лет 19. А мне скоро 37. Итого аж 18 лет… Глаза!.. Нет, Варшавский, ты сошел с ума. Она же ребенок! Но хочет быть нейрохирургом. И шить уже умеет. Юрка, не дури. У тебя проблем больше, чем блох на дворовой собаке. Реши сначала все проблемы, а потом найди себе удобную тетю. А ЭТА не для тебя. НЕ ДЛЯ ТЕБЯ!» Мысли оборвал стук в дверь. - Входите, - Варшавский сел на диван. Он недовольно посмотрел на двери. В ординаторскую вошла Майя Петровна. - Не помешала? – она присела рядом с Юрой. - Да нет, говорили с Долбачевым? - Говорила, предложила ему написать заявление на отпуск за свой счет на неделю. Он, по-моему, испугался, обещал больше не устраивать ночных вечеринок. - Вот и ладненько. Спасибо, Майя Петровна, - Юра с благодарностью посмотрел на Лаврову. - Майя Петровна, раз уж Вы здесь… не знаю, как сказать… Больная Рублева опять у нас. И те же самые проблемы. Надо оперировать. - Юра, ты сошел с ума? Это же поджелудочная. Такую операцию у нас никогда никто не делал! - У нас – нет, а в Москве делают. - Юра, но мы не в Москве! – Лаврова повысила голос. – Ты можешь мне привезти из Москвы того, кто делал такую операцию? - Могу. - Так вот привези. Тогда я дам добро, - в голосе Лавровой звучали металлические нотки. - Пять лет назад один хирург делал такие операции на потоке. Если с ним договориться – он сделает эту операцию у нас, – задумчиво проговорил Юра. - Хорошо, договаривайся. - Я уже договорился, Майя Петровна, он согласен, - Юра улыбнулся. - Та-а-а-а-к, за моей спиной ты вел переговоры… - Майя Петровна, мне не надо вести переговоры с Варшавским Юрием Михайловичем, у нас мнение по поводу операций всегда совпадает, - Юра засмеялся. - Ты делал операции на поджелудочной? - В Москве. Здесь не было таких пациентов. А там по три – пять в месяц. - Ладно, Варшавский, готовься, созреешь – режь. - Я не режу, я оперирую, Майя Петровна, - Юра довольно улыбался. Майя Петровна покачала головой. В ее отделении работал гений, но с ним так тяжело работать! Лаврова ткнула Юру в плечо: - Ты не исправим. Ты хороший специалист, даже замечательный. Но последнее время ты стал особо дерганым. Что с тобой, Юрочка? Чем я могу тебе помочь? – она смотрела на Варшавского с такой теплотой! Юре показалось, что взгляд Майи Петровны похож на мамин. Он тяжело вздохнул: - Майя Петровна, - Юра замялся. - Я благодарен Вам за заботу, но… со мной все в порядке. Я просто немного устал, а отдыхать я не умею. У меня нет ничего, кроме работы. - Юра, а давай ты возьмешь отгул? - И кто будет лечить? Долбачев? Вы? Воронцов? Может быть, Иванскую позовете из приемного? Или санитарки будут оперировать? – Юра тяжело вздохнул. – Я не возьму отгул. - Хорошо, тогда просто постарайся хоть иногда спать. - А вот это могу пообещать. Прям сейчас лягу и посплю. Майя Петровна прикрыла за собой дверь. Юра завернулся в плед и сразу заснул. Ночь обещала быть спокойной.
Ночь прошла тихо. Иванская дала Вике возможность поспать. Ровно в шесть Вика проснулась, а далее привычный режим: зарядка, умывание, легкий завтрак. Уже в часов восемь она была готова, сдав дежурство, идти на занятия. Студенты собирались в комнате отдыха. Вика сидела у окна, задумавшись. Она вспоминала вчерашний день, такой насыщенный и необычный. Малинины о чем-то ворковали на диване, Орлович и Светлова, как всегда спорили. С появлением Игнатова и Рожко комната наполнилась звуками поцелуев. Оторвавшись от подруги, Виктор торжественно провозгласил: - Всем привет! Викуль, брат просил передать, что все твои планы на вечер он отменяет! - Витя с Аней рассмеялись. - Что еще задумал твой закадычный друг – пакостник? - Вика с интересом приготовилась выслушать про очередные похождения брата. - Не имею никакого права разглашать! Просто ничего не планируй. Кстати, это сообщение не только для Виктории. Малинины, отмазки не принимаются, Инка, мы тебя свяжем, чтоб ты не смылась раньше времени, Орлович, тебя это касается не меньше. Поспорите в клубе. Пламенную речь Игнатова прервало появление Влада и Снежаны. Влад внес девушку на руках и аккуратно усадил на диван, рядом с Малинками, как называли супругов студенты. - Ну, все! - рассмеялась Инна. – Игнатов, Рожко, у вас появились конкуренты на укромные больничные углы. - Светлова, мы не подеремся! Устроим чемпионат по поцелуям, найдем миллион удобных мест. Ребята, Витя уже предупредил, что сегодня мы все западаем в «EXIT»? - У вас, Воронцов, только одно в голове, - возмутилась Инна. – Лучше подумайте, как себя вести с нашим куратором. Я вчера так перенервничала. А вдруг он на нас в деканат напишет докладную? А вдруг из-за него нам эксперимент отменят? Я не хочу медицину в аудитории учить, я хочу стать врачом – практиком. Ты это понимаешь? - Понимаю, Инночка, понимаю, как никто. Я тоже этого хочу, лет этак с десяти. Мечта детства. Однако жизнь вокруг нас продолжается, и я настоятельно требую у тебя, как старосты, организовать группу в «EXIT». Явка обязательна,– Влад загадочно улыбнулся. - И в чем прикол? – Инна напряглась. - Я раскрыл тайну бытия! – Влад возвел руки «к небу». - Влад, я знаю тебя, что ты задумал, братишка? – Вика заинтересованно посмотрела брату в глаза. - Я просто узнал ТАЙНУ! ТАЙНУ бытия. И я вам ее открою! – высокопарно нес Влад. – Только мы будем знать, когда же родилась СМЕРТЬ! – закончил Влад и, расхохотавшись, обнял и поцеловал Снежану. - Так, - Инна напряглась. – Надо же организовать… - Мы все уже организовали, - Виктор похлопал старосту по плечу. – Оставь на мужчин организацию и финансы мероприятия, а сама займись организацией людей. - Хорошо, - Инна посмотрела на часы. – Так, всё, идем на занятия. А то… не хочу, чтоб мы с первого дня нарушали правила препода. Он, кажется, и без этого будет орать и издеваться. Перешучиваясь, студенты направились в учебный класс.
Отправлено: 26.07.12 19:53. Заголовок: Ночь в хирургии прош..
Ночь в хирургии прошла тихо и спокойно. Впервые за последний месяц Варшавский выспался. Настроение было хорошим. Юра посмотрел на часы, до начала занятий еще минут 15. Он сладко потянулся, помотал головой, чтоб окончательно прийти в себя и пошел за кофе. Кофейный аппарат, на удивление, работал. Сахар тоже был в наличии. «Прицепиться не к чему. Утро без эксцесса – это что-то новенькое», - Юра улыбнулся сам себе. Глоток горячего сладкого кофе еще больше улучшил настроение. - Доброе утро, «железный лорд»! - Юра обернулся на голос. На все 32 зуба ему улыбался лучший друг – травматолог Кузнецов Олег Анатольевич. - О-о-о! – Юра был рад увидеть друга. – Салют прибывшим из отпуска! - И тебе привет! Как жизнь, - Олег подмигнул Юре. - Уже знаешь? – Варшавский тяжело вздохнул. - О чем? - Воронцов подарил мне детский сад номер 13-М-666. - Не понял? - глаза Олега округлились от удивления. - Олежек, что ж тут не понятного? Мне студентов на шею вместо веревки повесили. Так, чтоб сразу, Воронцова не устраивает, хочет, чтоб я помучился. - И как студенты? – хихикнул Олег, зная нелюбовь друга к преподаванию. - Весело, ничего не скажешь. Номер группы, да и студенты соответствуют. - И? - Прикинь, друг, ходячая энциклопедия, это раз. Сын подполковника Игнатова из военного госпиталя и его подружка – красотка с длинными ногами от зубов в мини-юбке, это два. Семейная парочка, это три, староста похожая на часовую пружину, четыре. Брат и сестра Воронцовы, правда, однофамильцы, пять, и дочь адмирала по фамилии Смерть, на закуску, - Юра рассмеялся. - Ни фига себе, - хохотал Олег. - Такой подарок от Воронцова для тебя! Это стоит отметить. Все, идем вечером в «EXIT». - Договорились, - Юра бросил взгляд на часы, - Олежек, мне пора, детский сад ждет, - Юра хлопнул друга по плечу и направился в учебный класс.
Войдя в класс, Юра украдкой бросил взгляд на Вику, но тут же отогнал все мысли и громко начал: - Итак, господа студенты. Сегодня мы начнем наше занятие с распределения больных, к которым я вас прикрепляю. У Аллы Львовны после занятия вы возьмете их истории болезней и опросные листы, которые надо заполнить. Запоминаем фамилии больных, дважды не повторяю. Итак, - его отвлекло хихиканье девушек. – Смешного я ничего не сказал, а если опять я кому-то напоминаю кино, так можно написать заявление в деканат об отчислении и спокойно дома досмотреть, чем сериал закончится. Всем ясно? - Юрий Михайлович, извините, мы больше не будем, - максимально серьезно сказала Инна, еле сдерживая улыбку. - Проехали, - Варшавский кивнул и продолжил. – Итак, Воронцов, Смерть, Игнатов и Рожко идут в пятую палату и самостоятельно делят социальных больных. Светлова, больной Иванов, 3 палата, Малинин, больная Петухова, 7 палата, Малинина, больная Тумко, 7 палата, Орлович, 3 палата, больной Коркин. Воронцова, а Вам – больная из VIP – палаты Рублева. Вы уже поиграли в доктора с бомжиками, так что это ма-а-аленький бонус. С больными всем все понятно? Тогда тема сегодняшнего занятия аппендэктомия. - Аппендэктомия – удаление червеобразного отростка. Показания: острый, хронический аппендицит. - Замечательно, доктор Орлович, А теперь запишем… - Варшавского оборвала, влетевшая в класс дежурная медсестра. - Юрий Михайлович, извините, но Майя Петровна… - девушка заплакала. - Что с Майей Петровной? – Варшавский тяжело вздохнул. – И не ревите. - Майя Петровна упала в обморок, а когда пришла в себя… Ей плохо, она за Вами послала, - медсестра перепугано смотрела на Варшавского. - Понятно, идите, сейчас буду, - в глазах Юры загорелся злобный огонек. – Итак, господа студенты, сейчас вы сможете поприсутствовать на учебном практическом занятии по определению диагноза. Все идут за мной в кабинет зав отделением. Студенты удивленно переглянулись и быстро направились за куратором. Варшавский летел по коридору. За ним спешили ребята. В кабинет Юрий ворвался и с порога продолжил занятие: - Итак, перед нами больная Лаврова. Первые симптомы – обморок, - он проверил пульс Майи Петровны. - Пульс учащенный, температура повышена, - продолжал манипуляции Варшавский. - Похоже, болевой шок. При пальпации определилась сильная боль в правой подвздошной области и защитное напряжение мышц брюшной стенки в этом же отделе. Диагноз? - Острый аппендицит, - выпалила Вика. - Правильно, доктор Воронцова. Из других признаков острого аппендицита, указывающих не столько на воспаление самого отростка, сколько на воспаление брюшины в правой подвздошной области, большое значение имеют симптомы Щеткина - Блюмберга, Ровсинга, Ситковского. - Юрий Михайлович, что это, - слабым голосом спросила Лаврова, и ребята дернулись к двери, но куратор властно их остановил. - Стоять! - а потом тихо процедил, гадливо улыбаясь. - Майя Петровна, я выполняю Ваше распоряжение обучать студентов, хоть на себе самом. Но я здоров, а Вы заболели, вот мы и будем Вас лечить. - Понятно. Юрий Михайлович, - Лаврова говорила, тяжело дыша. - Боль дикая, это действительно аппендицит. - Замечательно, - Юра был похож на котяру перед миской со сметаной. - А у нас, как раз, тема занятия – аппендэктомия. Итак, господа студенты, на завтра все готовят рефераты на тему «Аппендицит. Острый аппендицит». Страниц на 30, много не надо. А сейчас, - он зло улыбнулся. - Все мыться операция будет показательной. Майя Петровна, настройтесь. Оперировать буду я. - Хорошо, Юрий Михайлович, с вами спорить... - Особенно перед операцией, не советую, больная Лаврова, - закончил Юра, довольный возможностью поквитаться с завотделением за студентов. - Воронцова, а Вы как знатная швея, ассистируете мне. - Я? - Вика удивилась. - Ну а кто? Вашу работу я уже видел, так что вперед. Мои распоряжения не обсуждаются, Воронцова. - Но я… - Воронцова, я сказал мыться! - рявкнул Варшавский и вылетел в коридор. Майя Петровна прикрыла глаза, студенты направились к двери. Лаврова позвала Вику: - Детка, не бойся, Он гениальный хирург, хорошо, что ты будешь на операции ассистентом. Я удивлена, но рада. Не бойся. Варшавский наблюдал за тем, как Вика готовится к операции. Его умиляла та серьезность, с которой девочка мыла руки. Когда все были готовы. Юра бросил: - Пошли. Двери открыла операционная сестра. Юра и Вика вошли в операционную. Ребят оставили в операционном предбаннике наблюдать за работой хирургов. Юра подошел к столу. За мгновение сосредоточившись, он повернулся к Вике и посмотрел ей прямо в глаза: - Готова? - Да, - тихо выдохнула Вика. - О’кей. Скальпель, тампон, поехали… Когда выключили свет операционной лампы, Юра положил руку на плечо Вики и тихо спросил: - Устали, доктор Воронцова? Вика посмотрела на Юрия. Операционное обмундирование скрывало все кроме глаз, огромных голубых, бездонных. Его рука, такая сильная… Вику охватило какое-то странное, ранее не ведомое чувство. Слова застряли в горле девушки. Она отрицательно помотала головой. - Вот и ладненько, - ухмыльнулся Варшавский. - Тогда, полчаса отдыха и к больной. Юра вышел из операционной и обратился к студентам: - Господа, в реферат добавите страницу с вашими впечатлениями о сегодняшней операции. А сейчас – по своим больным. Юра ушел.
Отправлено: 05.08.12 16:47. Заголовок: Вика вошла в комнату..
Вика вошла в комнату отдыха. Варшавский дал ей полчаса отдыха. Девушка села на диван и закрыла глаза. Перед глазами нарисовался ЕГО образ: огромные голубые глаза, нежно смотрящие на Вику. «Кажется, наш куратор не такое уж и чудовище», - подумала Вика. Она достала из сумки плеер, подаренный братом, удобно устроилась на диване, включила музыку и закрыла глаза. Варшавский шел по коридору, прокручивая в голове все моменты своей сладкой мести начальству. «По-моему, случай просто единственный в мире!», - радовался Юра. - «Не часто завотделением так подходяще валится с острым аппендицитом. На себе предлагала мне учить! Не-е-е-ет, Майя Петровна, на Вас, дорогая моя начальница! Кстати, Воронцова – молодец! Надо будет ее похвалить», - Юра улыбнулся. Проходя мимо студенческой комнаты, Варшавский услышал, как кто-то поет. «Так, не понял», - затормозил куратор. - «Песни поем! А больные?» Он уже приготовился устроить студентам взбучку, рванул дверь и замер, от удивления открыв рот. На диване с закрытыми глазами и плеером сидела Вика и пела: - «Помнишь, были времена, Наша Русь была сильна. Грады возводили, смело в бой ходили. Наша Русь была сильна!».../песня гр. «Реанимация», прим. автора/ Юра набрал в легкие воздуха и громко выдал, явно при этом напугав девушку: - А Вы хорошо поете, Виктория! Вика вздрогнула и испуганно посмотрела на дверь. - Юрий Михайлович, Вы же мне… - Да отдыхайте, Виктория, отдыхайте, - рассмеялся Варшавский. - Вы действительно хорошо поете. Если не ошибаюсь, это одесская группа «Реанимация». Хорошая группа. Почти медицинская. - Ага, - Вика не знала, что ответить. Оказалось, что куратор – зверь слушает музыку, знает названия групп, - ничто человеческое ему не чуждо. Юру забавляло смущение девушки. Он слегка наклонил голову на бок и продолжил смущать Вику: - Виктория, хочу Вас похвалить и поблагодарить за проведенную операцию, - он пристально следил за реакцией Вики, а та не знала, что ответить и как все это воспринимать. - Юрий Михайлович, - Вика набралась, наконец, смелости. - Я понимаю, что издеваться – ваша прерогатива, но зачем? Вы мне разрешили отдохнуть перед общением с больной. А Рублева, как Вы знаете, тяжелая. Мне будет с ней непросто. Вы же понимаете это. Не подумайте, что я жалуюсь. Просто мне надо настроиться на работу. - А я и не издеваюсь, я искренне Вам говорю про проведенную операцию, и про пение тоже. А почему, Виктория, Вы решили, что Рублева тяжелая? - Я читала ее историю болезни, сразу после операции. Вы будете ее оперировать? - А как Вы считаете, она операбельна? - Поджелудочная это не аппендицит, но если вопрос поставлен ребром – надо оперировать. С Вашим опытом… - Виктория, Вы уже приглашены на эту операцию, - Юрий удивился сам себе. - Я? - Вика удивилась не меньше. Юра улыбнулся. Девчонка его просто приворожила. «Варшавский, смотри не утони в ее черных глазах», - подумал он. А вслух сказал: - Хочу Вас попросить взять на себя еще и больную Лаврову. Они в одной палате. И еще. Поверьте, Виктория, я такое говорю, мягко говоря, не часто, но из Вас получится хороший врач. Может быть, даже хирург, - Юра еще раз улыбнулся и вышел.
Варшавский сидел в ординаторской и рассматривал снимки и анализы больной Рублевой. «Острый хронический панкреатит. В ее варианте практически приговор. Консервативно испробовали все. История болезни весит за 3 килограмма. Надо оперировать. На-до». Юра глянул на часы. Время близилось к обеду. В ординаторскую вошла Ирина. - Привет, Юрочка, - она подошла к столу и обняла Варшавского. - Привет, какими судьбами? Ты, вроде, выходная сегодня? – Юра не отрывался от работы. - Просто решила зайти к тебе. А почему ты еще на работе? - Потому что Долбачев – в отпуске, Лаврова во второй палате, я остался один с детским садом, - промычал Юрий, продолжая смотреть снимки, анализы и что-то при этом писать. - Каков диагноз? - Диагноз хреновый. 30 на 70. - Да-а-а-а-а, я бы за такое не бралась. - Поэтому ты терапевт, а не хирург, - выдохнул Варшавский, а про себя подумал: «А Вика бы взялась», - и сам испугался своей мысли. - Может, сходим, пообедаем? Ты явно ничего не ел со вчерашнего дня. - Ира, я тебе уже однажды говорил, что на меня давить опасно для окружающих. По-моему, ты не поняла, я тогда не шутил, - Юра закипал. - Я не хочу тебя обидеть, но если ты сейчас не уйдешь, тебе будет больно, обидно и крайне неприятно. - Варшавский – ты хам, негодяй и мерзавец. Но я тебе все это прощаю, - Ира посмотрела ему в глаза. В бездонных голубых омутах Юриных глаз женщина увидела полное безразличие, раздраженность и злость. А ведь, было время, кода там она находила надежду и чуточку нервозного тепла. Эти крохи сменились пустотой, холодной синей пустотой. Ирина тяжело вздохнула и спросила: - Юра, это конец? Варшавский встал, посмотрел на нее и безразлично сказал: - Конца, там, где нет начала, не бывает. Я предупреждал, что никаких серьезных отношений со мной быть не может? Предупреждал, а ты не поверила, придумала себе непонятно что, - он говорил спокойно, тихо, и это еще больше пугало Ирину. - Я говорил, что я ни одну женщину не хочу видеть в своем доме хозяйкой? Говорил. Я был честен с тобой. Я просил не пытаться меня переделывать. Я честно говорил, что проблем у меня очень много, и еще одна мне не нужна. Ира, тебе лучше уйти, и больше никогда не пытаться меня переубеждать в обратном моему решению. Договорились? - Юра, - Ира была на грани истерики, губы и руки предательски дрожали. - Юра, зачем ты так со мной? Прибежишь ведь, когда замерзнешь в своем одиночестве. - Не прибегу, твою дверь для себя я только что закрыл навсегда, - он говорил спокойно и уверенно. - Уходи, Ира, уходи. Женщина еще мгновение стояла, глядя на любимого мужчину, не осознавая до конца, что он ей говорит. Вдруг слезы подкатили комом, и она выбежала из ординаторской, зажав рукой рот. Так ее еще никто не бросал. «Наверное, это жестоко. Зато я разобрался с одной проблемой. Остались еще 99», - Юра улыбнулся сам себе.
Вика вышла из палаты. Майя Петровна была в норме. Больная Рублева молча лежала, глядя в потолок. Голод, холод и покой, это единственное, чем сейчас могли ей помочь врачи. Вика направилась в комнату отдыха. Вдруг зазвонил ее мобильный. Девушка глянула на номер, тяжело вздохнула, но ответила: - Алло… послушай, мы же уже говорили об этом… нет, я занята… А мне без разницы, ЧТО тебе обещал мой отец… НИ-КОГ-ДА! - Вика сбросила вызов и тут же набрала другой номер. - Алло! Это я… Мне очень нужна твоя помощь!.. Да все то же!.. Кроме тебя ОН никого не послушает!.. А сейчас ты можешь прийти в кафе возле больницы?.. Спасибо, я тоже буду, через 15 минут, - Вика вернулась в палату к больным. - Майя Петровна, - Вика с мольбой посмотрела на завотделением. - Спасайте, мне так надо уйти на полчасика! - Договорились, - тихо ответила Лаврова и улыбнулась. - Ты сегодня была на высоте! - Спасибо! - девочка чмокнула в щеку Майю Петровну и убежала.
Варшавский зашел в ординаторскую травматологии. Его друг Олег Кузнецов рассматривал снимки. - Привет травме, - Юра хлопнул друга по плечу. - Ба! Железный лорд пришел к другу! – Олег отложил снимки. – Ну и что случилось в твоей жизни на этот раз? - Олег – Юра сел на диван. – Только что я порвал с Ириной. Больно, грубо и навсегда. Кажется, это надо отметить, - он вопросительно посмотрел на друга. - В кафе? Или так? - Идем, пообедаем, а то у нас в больнице даже гвозди говорить умеют, не то, что стены. - Валяй, друг, мне сдается, тут что-то серьезней просто разрыва с очередной дамой. Или я не прав, Варшавский? Юра тяжело вздохнул и кивком головы пригласил друга покинуть ординаторскую.
Вика влетела в кафе и быстро огляделась. За одним из столиков она увидела красивую молодую блондинку, очень похожую на Вику, и тут же подсела к ней. Блондинка явно обрадовалась, увидев девушку. - Привет Викуля, я тебя не видела целых два дня. И очень соску-у-у-училась! - Извини, я тоже соскучилась, но у меня работа, учеба… Ты же меня понимаешь. - Конечно, Малыш, понимаю. Ты так повзрослела за последние два года… - Слушай, у меня к тебе тут такая просьба. Ты же знаешь, мне папа муженька нашел… - Вика поперхнулась соком. - А этот штымп такой противный… - Ты имеешь в виду Эдика, депутатского сыночка? - Ага, - грустно кивнула Вика. - Он тебе совсем не подходит. Ты говорила с отцом? - А смысл? Для Андрея Владиславовича Воронцова есть два мнения: одно его, другое неправильное. Мне сегодня звонил Эдик и сказал, что отец пообещал ему меня в жены. Поэтому он меня и достает. Представляешь?! - Не поняла, что значит, пообещал тебя в жены?! - глаза блондинки злобно блеснули. - А что тут не понятного? Он думает, что может все. Папа забыл, что дочь выросла. При чем выросла без него. На этой планете есть только один человек, который может переубедить отца. - И кто он? - Это ты, мама. Поговори с ним. Как тогда с учебой. Мам, если я скажу Владу, что меня достает какой-то козел… - То у вас в травматологии появится новый пациент. Я знаю Владика, он за тебя любого убьет. Хорошо, Викуль, я поговорю с отцом. Не волнуйся. - Спасибо, мамочка, - Вика посмотрела на часы. - Ой, мне пора. - Давай, Гиппократ в юбке, беги спасать больных, - женщина рассмеялась.
А в это время за столиком у окна. Юра и Олег сидели, глядя в окно, и ковыряли салат. Олег внимательно слушал душевные изливания «железного лорда». - … В общем, так я ей и сказал. Ира, естественно рванула плакать, а мне, сволочи такой, сразу стало легче. - Ну, ты даешь, брат, а не сильно ли жестоко? - Думаю, правильней сказать честно и жестко. - Во как! – передразнил любимое восклицание Юры Олег. – Не боишься, что она может тебе напакостить? - Не боюсь, хотя самый страшный зверь на свете – обиженная женщина. - И я тебе о том же. Кстати, а как там поиски доктора Челси? - Олег, не бей меня так больно. Никак. Доктор Челси – неуловимое привидение из прошлого. И при этом – гнойная заноза в моем заду. Из 99 проблем, что у меня еще остались, это 90 одним махом. - А что это ты так вдруг заговорил? Раньше ты ЭТУ ситуацию называл вялотекущим маразмом. А сегодня – уже занозой, да еще и гнойной. - Олег, просто я решил решить свои проблемы, - Юра тяжело вздохнул - С чего бы это? Я, наверное, что-то в отпуске пропустил! – весело затараторил Олег. – А ты, чай, не влюбился, друг Варшавский?! - Олег, давай эту часть мы оставим на вечер, - Юра кинул взгляд на часы. – Пора, а то у меня детский сад без присмотра. Друзья расплатились и вышли.
Вика подошла к больнице, как вдруг ее окрикнул высокий блондин с высокомерным и неприятным взглядом: - Виктория! - он подбежал к девушке и крепко схватил ее за руку. Вика попыталась вырвать руку. Но парень ее не отпустил. - Эдик, отпусти, - раздраженно бросила Вика. - И не подумаю. Тебе пора привыкать подчиняться мне. - Не дождешься. Я не собираюсь тебе подчиняться! Если не оставишь меня, я скажу брату. Влад тебя убьет. - Ну не надо меня пугать братом, мне тебя твой отец обещал. - Отпусти, - Вика рванулась из рук Эдика, но он не ослабил хватку. За этой сценой стали наблюдать подошедшие Олег и Юра. Варшавский окликнул Эдика: - Юноша, отпустите девушку, - Юра рукой остановил Олега и подошел к Вике. – Отпустите, отпустите, а то мой друг - травматолог сию секунду окажется на работе. - Отвали, папик, она мне почти жена, - нагло бросил Эдик. - Это не правда, - Вика испуганно смотрела на Варшавского, боясь остаться с Эдиком опять одна. - А вот девушка явно против того, чтоб Вы ее хватали за руки, - зло сказал Юра. Руки Эдика вдруг оказались заломленными за спину, а Вика недоуменно потерла затекшую кисть. Варшавский улыбнулся девушке. - Виктория, вы можете идти к больным, а с юношей мы еще потолкуем за жизнь. Моих студенток перед общением с больными пугать нельзя, - Юра придавил сверху скорчившегося Эдика. - А еще раз тебя здесь увижу, станешь пациентом вот этого замечательного травматолога, - Юра кивнул в сторону Олега. - Все понял? Папенькины сынки, обычно смелы и лихи только с беззащитными. Встречая силу и мощь они становятся жалкими мерзавцами. Эдик трясся, как лист на ветру. Юра зло переспросил: - Так ты меня понял, сынок? - Понял, - проканючил Эдик. Друзья оставили перепуганного «донжуана» и, смеясь, направились в больницу. В холле Олег спросил: - Твоя студентка? - Моя, - ухмыльнулся Юра. - Если б ты видел, что она умеет вытворять… - глаза Варшавского загорелись. - Сегодня ассистировала мне Лаврову. Позавчера сама шила социальных. А тут какое-то чмо пристает к самой талантливой ученице. - Ау! Варшавский, - Олег толкнул друга и рассмеялся. - Это ты говоришь, или мне в психиатрию пора с глюками? - А что такого я сказал? - не понял Юра. - Ты посмотри на себя в зеркало! Варшавский, ты влюбился! - поставил диагноз Олег. Он расхохотался. - Не говори глупостей. Она совсем еще ребенок, а я старый никому не нужный дурак. - Юра, себе не ври, а? Ты сейчас, как кот объевшийся сметаны. Это же здорово! - Ты думаешь? Ну, возможно сойти с ума это здорово. А вот влюбиться, Олег, это не для меня. Мой поезд ушел да-а-а-авно. - Уверен? - А что, есть сомнения? - У меня лично, да. - Тогда нам с тобой пора к больным. Попрощавшись до вечера, друзья разошлись по своим отделениям.
Наташа, проводив дочь взглядом до дверей, достала телефон и быстро набрала номер. Через мгновение ей ответили. - Алло, Андрей… Добрый день. Я в кафе «Черный кот» и жду тебя… Потому что нам надо срочно поговорить о нашей дочери… Андрей, срочно, это значит уже… А мне наплевать на твое совещание, когда речь идет о психологическом комфорте моих детей, - женщина потихоньку начинала звереть. – Воронцов, у тебя есть 10 минут на то, чтоб мы решили цивилизованно возникшую проблему… у тебя проблем никогда нет, зато они будут у депутата Барыгина… Как при чем? Его сын может в любой момент попасть в травматологию... Потому что ты плохо знаешь своего сына… Андрей, давай приходи, не буди во мне раненную тигрицу. Я за своих детей и тебя тоже порву, ты знаешь… Хорошо, жду. Через минут пятнадцать в кафе вошел высокий черноволосый мужчина в дорогом костюме. Он внимательно осмотрелся и подошел к столику, за которым сидела Наташа. - Привет, - нервно бросил он и присел рядом. - Привет, Андрей. Что это за история с Эдиком Барыгиным? - История? Это не история. Парень из хорошей семьи, обеспеченный, имеет свою фирму. Такой достоин стать мужем моей дочери. - Ого! Андрей, поверь, я «не против», когда речь идет о ТВОЕЙ дочери. Но когда речь идет о Вике… - Напоминаю, она – моя дочь, - перебил Наташу Андрей. - Андрюша, Вика – НАША дочь. Мы с тобой это уже однажды обсуждали. Повторюсь, по поводу твоей дочери я не напрягаюсь, а по поводу Вики – либо ты сам объяснишь Барыгину ошибочность ваших с ним планов, либо это сделаю я. - Ты решила меня пугать? - Нет, дорогой мой так сказать супруг. Я не пугаю, предупреждаю. Или ты сам это культурно уладишь, или я это сделаю не очень культурно. - Ты понимаешь, что говоришь? - Понимаю, Андрей, понимаю. А еще я понимаю, что эту проблему можно пустить на самотек, и тогда в один прекрасный день НАШ сын Владислав просто покалечит этого Эдика. И тогда у тебя начнутся таки-да проблемы. - А причем тут Владик? - Притом, что он брат Викин, беззаветно любящий сестренку, он с детства ее опекает. И, поверь мне, убьет любого, кто обидит Вику. - И меня? - Андрей пристально посмотрел в глаза Наташи. - Тебя – нет! - Почему? - Воронцов ухмыльнулся. - Потому что не успеет, Андрюша. Если этот Барыгин только рискнет обидеть НАШУ дочь, тебя убью я. - Ты? - Воронцов удивленно выгнул брови. Что-то дернулось у него внутри. Воронцов знал, что Наташа, такая с виду нежная и ранимая, превращалась дикую кошку, когда дело касалось детей. Но что-то другое напрягло Андрея. В этих серых глазах промелькнуло то, на что он перестал обращать внимание много лет назад. Он тяжело вздохнул и задал вопрос, вертевшийся в его голове долгих 12 лет. - Скажи, Натали, если бы я дал тебе развод… - он запнулся. - Андрей, если бы ты дал мне развод, я не смогла бы все равно забыть тебя и полюбить другого. Ты знаешь, тебе я не врала никогда. Я люблю тебя до сих пор, не смотря на всю ту боль, которую ты причинил мне. Поэтому я не позволю, чтоб ты или кто-либо другой решал за Вику такие вопросы. Рай без любви называется адом. Это жестоко - собственную дочь ввергать в АД. - Ты… меня… до сих пор? - Воронцов смотрел в стол. - А что тебя удивляет? То, что я так и не повзрослела в этих вопросах? Или то, что за 12 лет у тебя не выросли рога? Что больше? - Не знаю, - Воронцов задумался. - Ладно,… Я решу с Эдиком. - Спасибо. Я знала, что ты любишь дочку. Только за столько лет ты так и не научился эту любовь проявлять. - Послушай, - Андрей поднял глаза на жену. - Как ты думаешь,… Мы когда-нибудь,… ну,… а мы сможем опять быть… - Андрюша, не сейчас. Не здесь. Ты переспи с мимолетным озарением, и если оно до завтра не потеряется в твоей работе, тогда можешь мне позвонить, мы встретимся с тобой и поговорим. А сейчас тебе надо решить проблему с нашей Викой - Да, конечно, извини, - Воронцов задумался, потом бросил взгляд на часы и позвал официанта. - Счет, пожалуйста, - рассчитавшись, он ушел. «Да-а-а-а! Неужели мой драгоценный супруг задумался о вечном? Не верю! - Наташа улыбнулась сама себе, вздохнула и вышла из кафе на улицу. - Осень в этом году такая теплая!»
Отправлено: 05.08.12 16:48. Заголовок: В кабинете главврача..
В кабинете главврача намечалась буря. Владислав Андреевич вызвал к себе «гениального» Варшавского, так как Майя Петровна мирно «отдыхала» после аппендэктомии. - Юрий Михайлович, новых врачей придется собеседовать Вам, не спорьте. Вы сами уложили Лаврову во вторую палату. Кстати, как она? - Нормально, уже руководит. Прям из палаты, - раздраженно выдал Юра. - Хорошо. Итак, у нас есть два хирурга – соискателя. Бухтеев Георгий Маркович и Пашкин Петр Петрович. Вот их резюме. Ознакомьтесь, Юрий Михайлович. Юра взял листки отпечатанного текста и, не глядя, бросил их в корзину для бумаг. Он посмотрел на Воронцова и тяжело выдохнул: - Берите их обоих. У нас никаких нет. А тут еще Долбачев – в отпуске, Майя Петровна – во второй палате, а меня Вы сами наградили детским садом. Если, не дай Бог, что, оперировать некому. - А ВЫ? - Владислав Андреевич, как Вы думаете, сколько ночей человек может не спать? Я очень люблю свою работу, но даже мне надо иногда отдыхать, чтобы банально не зарезать пациента. Берите, хуже Долбачева не бывает, но даже он может сделать простейшую операцию. Берите. - Хорошо, - главврач нажал кнопку селектора. - Полина, пусть войдут! В кабинет вошли двое: лысоватый высокий мужчина лет сорока и молодой парень, недавний ординатор. Владислав Андреевич представил: - Бухтеев Георгий Маркович – он кивнул на мужчину постарше. - И Пашкин Петр Петрович. Знакомьтесь, Юрий Михайлович Варшавский, наш лучший хирург и нейрохирург. Сейчас он заменяет зав отделением Лаврову Майю Петровну. - Наслышан о Ваших работах, Юрий Михайлович, - молодой доктор пожал Варшавскому руку. - Вот и отлично, юный друг, значит, сегодня ночью Вы и дежурите, - гадливо улыбнулся Варшавский. - Спасибо за доверие! – глаза юноши светились. - Не за что, если вдруг случится вселенский потоп, у дежурной медсестры есть мой номер телефона, а в палате номер два – наша любимая Майя Петровна. - Ну, здравствуй, Юрий Михайлович, - доктор постарше обнял Варшавского. - Привет, Бухтеев, как столица? - Юра устало улыбнулся. - Стоит! - А к нам за что? - У меня жена болеет, климат пришлось поменять. А здесь ее сестра родная, да и больница у вас приличная. - Во как! Слышали, Владислав Андреевич? Даже в Москве о нас что-то слышали. Кстати, Бухтеев, как ты смотришь на одну очень интересную операцию? - Если предлагаешь мне и вот так сразу, значит панкреатит. - Варшавский, Вы опять про больную Рублеву? - Воронцов напрягся. - А про кого еще? Вот и врач из Москвы, и Лаврову я уже уговорил. Бухтеев задумался, глядя на Юру. Если Юра так рвется оперировать, значит все серьезно. Он еще мгновение помолчал и тихо сказал: - Я буду тебе ассистировать. Юрка, ты же – ювелир! - Доктор Бухтеев, а Вы уверены в том, что такую операцию можно проводить у нас? - Воронцов нервничал. - Владислав Андреевич, поверьте моему опыту, если Варшавский берется за что-то, значит это можно сделать. - Хорошо, идите, знакомьтесь с отделением, заодно посмотрите историю болезни Рублевой, и об этом мы поговорим завтра. - Вот и отлично, значит еще часок и я свободен, - тихо обрадовался Юра. Почему-то сегодня ему очень хотелось отдохнуть, сходить в клуб с Кузнецовым, просто расслабиться.
В клубе «EXIT» было шумно и весело. Группа 13-М-666 развлекалась, отмечая день рожденья новенькой. Влад ни на шаг не отходил от Снежаны. Игнатов и Рожко постоянно целовались, Инна и Орлович спорили, Малинины сидели, обнявшись и наблюдали за танцующими. Вика, нервно теребя салфетку, постоянно проверяла мобильный. Влад заметил беспокойство сестры, что-то шепнул Снежане и пригласил Вику на танец. Брат и сестра плавно кружили на данс – поле. - Вика, что с тобой происходит? - Влад нежно прижал к себе голову сестры. - Да так, просто переутомилась. Практика тяжелая, - соврала девушка. - Вик, - Влад, развернув голову сестры, заглянул в ее огромные черные глаза. - Ви-ик, ты это когда мне врать начала? Я же вижу, что у тебя случилось что-то. - Все нормально, - в этот момент завибрировал Викин мобильный. Девушка испуганно выхватила телефон из кармана, но, увидев номер, улыбнулась и ответила. - Алло… да, мамочка,… Спасибо! Я так тебя люблю!.. Хорошо, - глаза Вики опять засияли, она рванула брата за руку, рассмеялась и закружила Влада под быструю музыку. - Сестренка, что это было? - Влад еле успевал за Викой. - Да так, Владушек, наша мама, как всегда, на высоте! - Вика счастливо улыбалась. - Понятно, маленькие женские тайны, ведущие к тяжелым мужским жизненным проблемам! - Влад подхватил Вику и быстро ее закружил. Когда танец закончился, брат и сестра присоединились к остальным студентам. Усадив Вику, Влад нежно обнял Снежану и поцеловал ее. Ребята веселились, празднуя «День рожденья Смерти». А в зале для боулинга этого же клуба друзья – врачи развлекались по-своему. Юра пустил шар и сбил одним ударом все кегли. - Да, Варшавский, рука у тебя что надо! Сразу видно – твой рабочий инструмент, - Олег похлопал друга по плечу. - Кузнецов, я же каждый день этими руками тружусь! - отшутился Юра. Олег примерился и бросил свой шар. Три кегли остались не сбитыми. Кузнецов махнул рукой: - Эх, хирургия, с тобой соревноваться бесполезно, все равно выиграешь. Пошли по пиву бахнем. Друзья взяли кружки с холодным пивом и устроились за столиком. Олег сделал глоток и кивнул Юре: - Ну, железный лорд, валяй, как тебя угораздило? - Угораздило куда? - Юра пытался оттянуть рассказ. - Не ломайся, Юрка. Рассказывай. - А что рассказывать, ты же знаешь, я никогда никого уже не полюблю. Для меня эта тема закрыта, - Юра тяжело вздохнул. - Почему? Из-за Крохи? Ты все еще любишь ее? - Нет, Олежек, я отпустил ее много лет назад. И в моем сердце что-то умерло. Особенно после нашего с ней последнего разговора. - Прошло пять лет, У них с Воронцовым все тот же дубль - пусто. - Но она любила, любит, и будет любить только его, несмотря ни на что. Ее письмо было криком о помощи к старому другу. А я его получил спустя много лет. Кроха так радовалась нашей встрече, как маленький ребенок, но она ждала друга, а не любимого мужчину. Любимым навсегда останется Воронцов. А мои попытки поискать любовь в других местах, как ты знаешь, не увенчались успехом. Разве что нажил себе кучу проблем, прослыл бабником и мерзавцем. - Юрка, а эта милая студентка? Ты так на нее смотрел, так говорил о ней! - Олег подтолкнул друга плечом. - Виктория? Это несбыточная сказка. Я буду тихо наблюдать со стороны за этим очарованьем. Разве я могу обидеть это маленькое сокровище своими глупостями? - глаза Варшавского наполнили боль и тоска - Юрка, может все не так плохо? Может… - Я старше ее лет на 18, - перебил Юра друга. - Она мне в дочки годится. Я не могу, не могу, Олег! - А, по-моему, ты просто сошел с ума. Ладно, если это судьба, жизнь сама тебя заставит сделать шаг. - Олег, не трави душу. - Буду травить, буду. Еще один болезненный вопрос: как там доктор Челси? Все еще бегает? - Точнее убегает. Я нанял адвоката, он мне обещал до конца года все уладить. - Так, это уже что-то. Если решишь эту проблему, считай, что сорвал Джек-пот. - И не говори, - Юра горько ухмыльнулся. - Кроха когда-то заметила очень точно: Жизнь хороший учитель, но слишком дорого берет за свои уроки. - И не говори! - передразнил Варшавского Олег. - Может, сходим на данс – пол? - Я не танцевал сто лет, не хочу. - Варшавский, - Олег потянул друга за руку. - Я хочу танцевать! Между прочим, я сегодня жену отправил сразу из отпуска в командировку, а значит, имею право на невинный флирт с одним танцем. Идем, составишь компанию другу, - Олег снова потянул Юру за руку. - Ладно, что не сделаешь для женатого друга! Олег и Юра вышли из боулинга и оказались в эпицентре веселья и танцев. Громко играла танцевальная музыка, мелькали огни света. Вдруг Юра остановился. Олег проследил за его взглядом: Варшавский увидел Вику. - Если ты ее не пригласишь танцевать, это сделаю я, - прокричал Олег другу на ухо. - Варшавский, не дури, счастье в жизни нашей скоротечно! Юра задумался, затем подошел к DJ и что-то сказал на ухо, всунув ему купюру в карман. Тут же заиграла медленная музыка. Присутствующие разбились по парам. Студенты Варшавского тоже поспешили на танец. Вика осталась за столиком одна. Юра подошел сзади и тихо на ухо прошептал: - Доктор Воронцова, можно Вас пригласить?
Вика медленно повернулась на этот шепот, ее глаза расширились от удивления: грозный куратор приглашает ее на танец! Сначала операция, потом танец… Вика не верила происходящему. Юрий протянул девушке руку, и они вышли на данс – пол. У Вики перехватило дыхание. Волшебное чувство накрыло ее, то самое, которое она испытала в операционной, когда Юра положил на ее плечо руку. Они кружили в танце, глядя друг другу в глаза, и для них не было вокруг никого. Олег пробрался к DJ-ю и, помахав купюрами, что-то быстро сказал ему на ухо. Тот понимающе кивнул. Пары не заметили повтора медленного танца. Но когда медляк пошел по третьему кругу, на данс – поле осталась только одна пара. Игнатов и Влад решили разобраться в ситуации. - Не, ну что за псих тянет медляк! - возмутился Воронцов. Однако друг его дернул за рукав, и сказал прямо в ухо: - Не мешай Вике зверя приручать! Посмотри на эти взгляды! Влад посмотрел в направлении руки Виктора и увидел совершенно сумасшедшую картину: на достаточно почтенном расстоянии друг от друга в медляке кружили Варшавский и Вика. Их взгляды говорили все без слов. Глаза парня округлились от удивления. Он уже хотел подойти к парочке, но Игнатов удержал его: - Влад, не сходи с ума, Вика - взрослая девочка, при этом умная и красивая. Ну а куратор, вроде тоже не идиот. Не мешай. - Да я его… - но Витя рванул Влада на себя: - Остынь, брат. Посмотри на Вику! Она сейчас так счастлива! Влад смотрел на сестру, в нем боролись бури эмоций. К ребятам подошла Снежана и взяла Воронцова за руку. Она резко наклонила к себе голову парня и прямо в ухо крикнула: - Влад, я ее так понимаю! - Снежана потащила парня танцевать. - Ну, вот и славно, - ухмыльнулся Игнатов. - Хоть кто-то его остановил, - он вернулся к столику, где Витю ждала Аня. Когда медленная музыка сменилась диким ритмом, Юра проводил Вику к остальным ребятам. - Добрый вечер, - поздоровался куратор. - Я возвращаю вашу отличницу, - он улыбнулся Вике, кивнул всем головой и пошел искать Олега. Вика, опустив глаза, улыбалась. Влад нервно дергал салфетку, Снежана гладила его по голове, Игнатов с Рожко целовались. Остальные недоуменно смотрели на Вику. Первым не выдержал Влад: - Вика, что это было? - брат пытался поймать взгляд сестры. - Ничего, - рассеянно сказала Вика. – Так, просто потанцевали. - Просто? - Влад начал закипать. В разговор вмешалась Аня: - Воронцов, ты чего? Снежанка, стукни его слегка! Влад, они просто потанцевали, Вика красивая, умная, и сидела тут одна без пары, вот «Я лечу» ее и пригласил. Ты ненормальный? Витя, ну скажи что-нибудь этому психу! - А я ему уже сказал. Зверь не дурак, он просто пригласил девушку на танец. По-моему, Вике понравилось, Вика, я прав? - А?.. Что?.. Ну да, Влад, все в порядке, мы просто потанцевали. Что тут такого? - Вика мыслями была еще там, в танце. Глаза Влада блестели от злости и непонимания. Он смотрел на сестру и видел маленькую беззащитную девочку, которую надо защищать и оберегать. Ему казалось, что любой подошедший к Вике мужчина хочет обидеть ее, воспользоваться ее доверчивостью и наивностью. Влад с трудом подавил свои эмоции, решив поговорить завтра с Варшавским. Вечер, впрочем, закончился мило, других инцидентов не случилось. За полночь студенты стали собираться домой. Малинины укатили на такси, Орлович и Светлова продолжали спорить на тему «как добраться до дома». Игнатов обнял Аню и попрощался: - Ну, всем спасибо, всем пока. Снежанка, еще раз поздравляем и убедительно просим придержать этого пылкого юношу. А то без куратора останемся, - рассмеялся Виктор, и они с Аней, помахав сокурсникам, ушли. Влад стоял возле клуба, обнимая Снежану и крепко держа за руку сестру. Светлова и Орлович наконец договорились между собой идти три квартала пешком. Они попрощались, оставив у клуба Влада с девушками. Как только они остались втроем, Снежана налетела на возлюбленного: - Владик, посмотри на себя, ты же похож на «Я лечу», когда тот бесится! Ну, потанцевала Вика, ну, улыбнулся куратор студентке, заметь, умной и красивой! Что в этом такого? - Снежана, она же ребенок! – Влад крепче сжал руку сестры. - Ага, - огрызнулась Вика. – Старше меня на пол часа, а ведешь себя, один в один - Андрей Воронцов. - Вика, - Влад дернул сестру за руку. - Влад, я уже 19 лет Вика, понимаешь? Что случилось? Ты в Юрии Михайловиче увидел черты человека, не зверя? Обалдел от удивления? Так он еще, наверное, спит, ест, пьет, как обычные люди, а иногда приглашает на танец симпатичных девушек, - Вика явно разозлилась. Она попыталась вырвать руку, но Влад крепко держал сестру. - Не дергайся, сейчас мы проводим Снежану, а потом я доставлю тебя домой. Там с мамой будешь выяснять свои танцульки. Понятно? - Влад, ну зачем ты так с Викой? – Снежана погладила Воронцова по голове. - Снежаночка, только потому, что она еще наивный чистый ребенок, а Варшавский взрослый дядя, не уверен, что он ей подходит. По крайней мере, сейчас. - Какой ты сердитый! – Снежана манерно закатила глаза. - Так. Девчонки, вы мне тут не разводите женскую солидарность. Все, я сказал по домам! - Влад освободил руку, которой обнимал Снежану и остановил проезжавшую машину. - Прошу, дамы, - Влад помог девушкам сесть в авто. - Шеф, давай военный городок, - попросил Влад водителя. Они ехали по ночному городу. Вика смотрела в окно, вспоминая танец. Влад периодически оглядывался назад, его беспокоило мечтательное выражение лица сестры.
Утром ребята мрачно собирались в больницу. Влад и Вика завтракали, когда Наталья Викторовна зашла на кухню, и, став в дверях, жестко спросила: - Итак, господа медики, я требую объяснить мне причины сложившейся нездоровой атмосферы в нашем доме. - Мам, с чего ты взяла, что атмосфера… - начал Влад, но мать резко перебила сына: - Я не взяла, вы сами дали повод. Что за молчанка, почему я не слышу задушевных утренних бесед, обсуждений? Что случилось между вами? - Ма, с чего ты… - Вика попыталась замять разговор, но Воронцова – старшая на полуслове оборвала дочь: - Значит так. Либо вы мне сейчас же все рассказываете, либо я созываю семейный совет. В расширенном составе! – голос Натальи Викторовны был переполнен металлом. - Итак, Владислав, начинай, как самый мрачный. - Мама, ну что ты, в самом деле? Мы просто устали. Вчера пришли поздно. - Ага, после ночной смены на скорой ты не устаешь, а тут вдруг силенок не хватило. Влад, у тебя плохо получается мне врать. Ты все утро смотришь на сестру так, будто она вышла замуж, а тебя не пригласила на свадьбу, - Наталья Викторовна в упор посмотрела на сына. Влад тяжело вздохнул и опустил глаза. - Так! Интересно! Вика, я что-то пропустила со вчерашнего обеда? Или как? - Мам, я просто потанцевала вчера не с братом, а он разозлился, боится, что я глупостей наделаю. Влад меня считает маленькой девочкой. Ну, хоть ты ему объясни, что я выросла, - Вика тщательно выбирала слова. Она боялась, вдруг мама тоже не поймет, что то был только танец. Варшавский – это небожитель, гениальный хирург, у него, наверное, такие женщины! А она просто девчонка. Просто ученица, готовая с открытым ртом слушать каждое слово МАСТЕРА! Она тихонько, со стороны, будет любить этот ИДЕАЛ! - Так вот в чем дело, - Наталья Викторовна расхохоталась. - Сынок, ну ты копия своего папы! Что случилось, если Вика с кем-то потанцевала в клубе? Вот уж точно, не в ЗАГС же она собралась! - Мам, она еще ребенок! - Влад кинул строгий взгляд на сестру. - А ты? - Воронцова умилялась этой братской заботой. - А я – мужчина! - Вот как? Тогда, мужчина, тебе поручение: беречь сестру, но не перегибать палку. И поставили в этом деле точку. Ясно всем? - Ясно, - облегченно вздохнула Вика, Влад что-то пробурчал, и обнял сестру.
По дороге в больницу ребята не разговаривали. Влад не отпускал руку сестры, Вика о чем-то мечтала. Когда автобус подъехал к остановке «больница», Вика дернула руку: - Влад, отпусти меня, пожалуйста, я зайду в магазин. - Зачем? - Влад посмотрел сестре в глаза. Вика рассмеялась: - Братик, ты такой сейчас смешной! Я куплю йогурты на обед. В отличие от всех вас, меня наградили двумя больными из второй палаты, я не успею сбегать в «Черный кот». - Ладно, иди, - Влад отпустил руку сестры, а сам задумался и пошел в больницу. Переодевшись и приготовившись к занятиям, Влад поздоровался с другими ребятами, обнял и поцеловал Снежану, и вышел из комнаты отдыха. Ноги несли его прямо в ординаторскую. Влад постучал в двери, и, услышав «Входите» Варшавского, вошел в ординаторскую. Куратор явно удивился: - Доктор Воронцов? Чем обязан? Влад посмотрел на «Я лечу» и, собрав свои мысли в кучу, начал: - Юрий Михайлович, я хочу с Вами поговорить о моей сестре. Она совсем еще… - Владислав, я понял, о чем Вы хотите со мной говорить, - Юра перебил юношу, облегчая тому неловкое начало разговора. - Поверьте, это был просто танец. Вы не можете отрицать, что Виктория – талантливая, умная и красивая девушка. Естественно, что это видите не только Вы. А такая музыка, как вчера, пробуждает романтику и сентиментальность. Но Вам не стоит беспокоиться. Лично я никогда себе не позволю обидеть Вашу сестру. Влад растерянно стоял в ординаторской и слушал куратора. В его голове промелькнуло: «Вика права, в нем есть что-то человеческое, ну, и дурак же я!» В это время куратор подошел к нему протянул руку и добавил: - Надеюсь, мы друг друга поняли? - Юра улыбался. Влад пожал руку куратора, попросил прощения и уже собрался выйти, когда юношу догнали слова Варшавского: - А Вы молодец, доктор Воронцов! Виктории очень повезло с братом.
В учебном классе студенты, как всегда, веселились перед занятиями. Вспоминая вчерашний день, ребята приплясывали, распевая любимые песни. Они не заметили, как вошли Варшавский и новый доктор Бухтеев. Варшавский несколько мгновений наблюдал за ребятами, затем гадливо ухмыльнулся Бухтееву и прошептал ему на ухо: - Ну, так что? Подменишь? - Подменю, - улыбнулся в ответ Бухтеев. Варшавский глубоко вдохнул и громко начал занятие: - Господа студенты, насколько я понимаю, здесь не дискотека! По-моему, группа 13-М-666 никак не решит, когда писать заявления об отчислении, - Юра скорчил самую зверскую физиономию. Ребята замерли. Знакомый голос гремел и не предвещал ничего хорошего. Мгновенно студенты расселись по своим местам и были готовы к учебе. Варшавский, довольный произведенным впечатлением, продолжал нагнетать обстановку. - Итак, раз вы уже в состоянии меня слушать, начнем. Сегодня на нашем занятии мы рассмотрим интереснейшую проблему – панкреатит, острый панкреатит, и как это все лечить! И поможет нам в этом доктор Бухтеев Георгий Маркович, - Варшавский повернулся к Бухтееву, тот кивнул студентам. Юра ухмыльнулся и продолжил. - Итак, сегодня вас учит Георгий Маркович. А я с вами увижусь после занятий, когда вы навестите своих больных. Ну, вроде все, - Юра улыбнулся, кинул взгляд на часы, - Доктор Бухтеев, прошу! - Юра уступил Георгию Марковичу место у доски и покинул класс.
- Итак, господа, - начал Бухтеев, сегодня мы с вами рассмотрим страшный сон хирургов. Болезнь, при которой операция нужна, но проводить ее страшно. - Панкреатит - воспаление поджелудочной железы. По клиническому течению панкреатиты делят на острые и хронические, - вставился Орлович. - Спасибо, коллега, - Бухтеев кивнул в сторону Антона. – Вы абсолютно правы. Самым страшным является острый панкреатит. Постараюсь говорить максимально простым языком. Этиология острого панкреатита недостаточно выяснена. Установлена несомненная связь между острым панкреатитом и заболеваниями желчных путей, желчнокаменной болезнью, алкоголизмом, алиментарными нарушениями (переедание, неполноценное питание). Причиной заболевания может быть поражение сосудов поджелудочной железы (тромбофлебит, эмболия), нагноительные процессы в брюшной полости (аппендицит), травма, аллергическое состояние организма, а также инфекционные заболевания (пневмония, паротит, скарлатина), обусловливающие возникновение острого панкреатита гематогенным путем, - Бухтеев перевел дыхание. – В начальном периоде заболевания наблюдается очаговый либо диффузный отек поджелудочной железы. Далее, в зависимости от тяжести поражения, могут появляться очаги некроза, мелкие или обширные абсцессы. Перейдем к рассмотрению клинической картины заболевания. Тяжелая форма острого панкреатита характеризуется бурным началом с резкими болями в верхней половине живота, нередко шоком. Боли отдают в спину, левую половину туловища, часто бывают опоясывающими. Боли бывают непрерывными либо приступообразными, напоминая стенокардию, почечную или печеночную колику, сопровождаясь тошнотой, рвотой, метеоризмом. При обследовании живота напряжение мышц отсутствует или незначительно выражено, что является важным диагностическим признаком. Температура тела может быть нормальной или повышенной. В моче и крови значительно повышается количество амилазы. Уровень кальция в крови резко снижается. Что вы можете мне сказать о проведении дифференциального диагноза? - Я думаю, что дифференциальный диагноз проводится с острым холециститом, приступом печеночной колики, прободной язвой желудка или двенадцатиперстной кишки, инфарктом миокарда, ущемлением диафрагмальной грыжи, - Вика, думая, проговаривала каждое слово. - Отлично доктор… - Бухтеев посмотрел вопросительно на студентку. - Воронцова, - Вика улыбнулась. - Ага, значит это Вы, Виктория Воронцова – талантливая отличница, - Георгий Маркович с интересом посмотрел на девушку. – Юрий Михайлович Вас хвалил, а это из разряда фантастики. Продолжим. Лечение острого панкреатита. При малейшем подозрении на острый панкреатит больного следует немедленно направить в больницу. До госпитализации больной должен находиться в постели, на верхнюю часть живота кладут холод. По показаниям применяют сердечные средства. Применение морфина или пантопона запрещается. Лечение должно быть направлено на борьбу с шоком, ликвидацию болей и предупреждение вторичной инфекции. В первые дни назначают голод и подкожное введение изотонического раствора хлорида натрия (до 3 л в сутки). В дальнейшем больного постепенно переводят на диету с умеренным ограничением белков и резким ограничением жиров и углеводов. Хирургическое лечение необходимо при ухудшении общего состояния с нарастанием интоксикации и явлений перитонита, а также при появлении признаков нагноения поджелудочной железы. Виктория, как вы думаете, каковы прогнозы при панкреатитах? - Прогноз всегда серьезен. С поджелудочной не шутят. Я думаю, что в некоторых случаях возможен летальный исход. Причиной смерти, помимо шока в начальном периоде заболевания, могут быть различные осложнения, например, желудочно-кишечное кровотечение, перитонит. При легких формах возможно полное выздоровление. - Отлично, доктор Воронцова. Насколько я знаю, у Вас больная с хроническим панкреатитом в стадии обострения, которую мы с Юрием Михайловичем будем в ближайшее время оперировать. - Да, это больная Рублева. У нее уже начали появляться очаги некроза. - Вы хорошо знакомы с историей болезни Вашей больной. И как Вы оцениваете шансы больной? - Вообще, 70 на 30. - 70 на 30 или 30 на 70? - Если бы оперировал не Варшавский, то я сказала бы 30 на 70, а так я не ошиблась. - Я понял Вас, Виктория, Думаю, Вы правы.
Юра, скинув студентов на Бухтеева, шел по коридору быстро и уверенно. Варшавский принял решение: да, ему нужна помощь, ему просто необходимо поговорить, точнее выговориться. Он заскочил в ординаторскую, переоделся и поймал себя на мысли, что быть начальником в данный момент очень даже кстати. Юра вышел из больницы, он шел по осеннему городу, солнце светило, пахло морем. Три квартала он пролетел на одном дыхании. Варшавский подошел к зданию пединститута, и обратился к группе ребят, куривших у входа: - Не подскажите, деканат факультета психологии где находится? - На втором этаже, аудитория 70, - ответили ребята. - Спасибо, - Юра быстро вошел в здание и через минуту уже стоял перед огромными дверями с красивыми коваными цифрами «70». Юра без стука вошел. Секретарша удивленно посмотрела на него: - Вам кого? - А мне декан нужен, - улыбнулся девушке Варшавский. - Как Вас представить. Вы – студент? - Уже нет. Скажите просто Юрий Михайлович. Девушка смерила Юру с ног до головы: недорогие джинсы, простая водолазка, обычные кроссовки. Что он забыл тут, у декана? Секретарь неохотно вошла в кабинет декана и через мгновение вылетела оттуда пулей с улыбкой до ушей: - Проходите, Юрий Михайлович, Вам чай или кофе? - Спасибо, мне полчаса времени, чтоб нас никто не отвлекал, - Юра кивнул секретарше и вошел за заветную дверь.
Декан факультета психологии местного пединститута Наталья Викторовна Воронцова радостно встретила друга детства: - Юрка, привет, я так рада тебя видеть! – она встала, подошла к другу и обняла его. Юра посмотрел в ее глаза и улыбнулся: - Привет, Кроха. - Какими судьбами? Как ты бросил больных? - Твой свекор меня сделал ИО зав отделением, пока наша Лаврова после аппендицита отдыхает, и я сразу же взял на работу еще двух врачей. Всем раздал работу и тихонько сбежал поболтать с тобой. - Ну, Юрка, ты даешь! Сколько лет мы с тобой не болтали просто так? - Пять, Кроха, пять лет, - Юра улыбался своему прошлому. - Сколько же времени пролетело! – Наталья Викторовна вдруг стала серьезной и осторожно спросила. – Юра, у тебя что-то случилось? - С чего ты взяла? – Варшавский вопросительно выгнул брови, стараясь скрыть удивление проницательности подруги. - Варшавский, ты – гениальный хирург, и умеешь лечить тело, а я просто психолог, работающий с тем, что прооперировать нельзя. - Можно, Кроха, прооперировать можно все: и душу, и тело. Только результат разный. Я лечу тело операцией, а вот операция на душе всегда приводит к летальному исходу. - Согласна. И все же что случилось? - Понимаешь, - Юра не знал, как начать. – Тут такое дело… ну, в общем… - он рассмеялся. - Смеешься? - Да, видели бы меня сейчас наши больничные: Варшавский не может связать двух слов! Там я на всех ору, репутация у меня – скандалиста и невоспитанного мерзавца, а сейчас… пришел к тебе с реальной проблемой по твоей части и не знаю что говорить, - смутился Юра. - А ты начинай с самого начала, - она посмотрела прямо в его голубые глаза. В глубине пылал огонь, заливаемый болью, чтоб никто не увидел. Но Кроха-то видела! Юра почувствовал: она все поняла. - Наташка, я влюбился без права на любовь, - выдохнул Варшавский. - Почему без права? Она замужем? Любит другого? – Наташа немного испугалась, что Юра опять вспомнил их давнее детское чувство, так и оставшееся дружбой. - Нет, она не замужем, насколько я могу судить, пока еще никого не любит, но… - И какие тут могут быть «но»? Ты ей не нравишься? Она тебя избегает? - Нет, но я боюсь ее взаимности, как огня. - Варшавский, ты не боишься быть в операционной «первым после Бога», а женщины испугался! Это не похоже на тебя, - Наташа недоумевала. - Сейчас ты все поймешь. Тем более, что ты мать. Я старше моей Сказки на 18 лет. Она мне в дочери годится, - Юра достал сигарету. – Можно? - Валяй, кури, хотя сам знаешь, как это вредно. - Знаю, но… Короче, Кроха, я влюбился в ровесницу твоих детей! - Ну и что? Если бы ты влюбился в мою взбалмошную дочь, я была бы только рада. Хоть один вменяемый мужчина в нашей семье появился бы. - А тебя не смущает в этом рассказе разница в возрасте? - Меня – нет. Это не всегда залог счастливой семьи, и моя семья тому подтверждение, но зато один взрослый в семье все равно должен быть. - То есть ты, как психолог, как мать не видишь ничего ненормального в этом бреде? - Варшавский, ты нормальный мужик, тебе пора влюбиться, жениться и нарожать детей. Тогда в больнице все спокойно вздохнут. - В смысле? - А ты ночь не поспи, когда зубы режутся, тогда узнаешь. - Значит, я правильно понял, заключение психолога – я нормальный? - Неа. Ты – псих, Юрка, если забыл простую истину: «Любви все возрасты покорны». А я рада за тебя. - Кроха, ты только что дала мне право на жизнь. - Варшавский, я просто спасала твоих пациентов. А по дороге спасла и тебя от тебя же самого. - Спасибо, Наташка. Эх, мне б еще все свои проблемы порешать! - Ты имеешь в виду доктора Лео Челси? – Наташа взяла друга за руку. - И это приведение в первую очередь. - Ты с моим отцом говорил об этой проблеме? - Да, еще тогда, пять лет назад. Виктор Валентинович дал мне хорошего адвоката и не менее профессионального частного детектива, но Доктор Челси очень быстро бегает. - Вот уж точно – привидение, - Наташа нахмурилась. - И это осложняет мою задачу. Не могу же я с такими проблемами ломать ребенку жизнь. - Юрка, все будет хорошо. Поймаешь привидение, решишь все проблемы… - Кроха, какая же ты все-таки замечательная! Ну почему я тогда не отбил тебя у Воронцова! - Наверное, это судьба. Она хранила тебя для твоей маленькой Сказки. Юра обнял подругу. Он был так ей благодарен за этот разговор. Она вернула ему надежду и уверенность, зажгла огонек надежды на то, что все у него может быть хорошо. Друзья распрощались. Юра возвращался в больницу окрыленным.
Занятия пролетели незаметно, Бухтеев оказался нудным, но спокойным преподавателем. Ни на кого не орал, рассказывал много практических моментов. Пообещал уговорить Варшавского разрешить студентам смотреть планируемую операцию на поджелудочной. Ребята возвращались в комнату отдыха, Георгий Маркович дал им полчаса перерыва, пользуясь отсутствием грозного куратора. В комнате отдыха Вика села у окна, достала йогурт и принялась изучать историю болезни больной Рублевой. Влад подошел к сестре. Он положил руку на ее плечо и тихо на ухо спросил: - Вика, ты на меня не сердишься? - За что? – она удивленно посмотрела на брата. - За мою глупость. Это ведь был просто танец… - Влад тяжело вздохнул. - Ну, а я тебе, о чем говорила? – Вика улыбнулась, чтоб скрыть, непонятные эмоции, возникающие при воспоминании о НЕМ. - Вик, прости, - Влад посмотрел в глаза сестры. Вдруг что-то его напрягло в этом черном взгляде. Какая-то непонятная и ранее там не бывалая взрослость промелькнула. Влад наклонился к уху сестры и тихо спросил. – А ты не влюбилась? – скорее интуитивно, чем обоснованно Влад почувствовал перемены в сестре. - Влад, в кого я должна влюбиться? Все твои друзья по парам, - Вика пыталась скрыть блеск ее глаз от брата. – Я никуда не хожу, папины протеже одно дурнее другого. В кого мне влюбляться? - Ну не знаю, - Влад пристально смотрел на сестру. Вику спасла Снежана. Она обхватила Влада руками и оттащила от сестры. - Воронцов, ты обещал любить меня до смерти. Вот я и пришла, Смерть твоя! Люби меня, люби! Вика с благодарностью посмотрела на новую подругу. Ей хотелось побыть наедине со своими мыслями. Вчерашний танец не прошел бесследно для девушки. Впервые она не могла понять, почему этот грубый, невоспитанный, постоянно орущий мужик так волнует ее, почему, когда она думает о нем, мурашки бегают по спине. Неужели это любовь? Но ведь ОН – МАСТЕР, явно у него есть и его «Маргарита», опытная, умная, красивая. Ну, разве такой посмотрит на девчонку?! «Я ему в дочки гожусь. Какой ужас, надо сегодня поговорить с мамой, она все-таки в этом лучше разбирается». Вика не заметила, как осталась в комнате одна. Пары разбежались на обед, подаренный добрым Бухтеевым. Вдруг внимание Вики привлек сумасшедший крик в коридоре. До боли знакомый голос ругался с медсестрами. Вика украдкой выглянула из-за двери. Картина была еще та! Медсестры смотрели дневной повтор сериала «Я лечу». Как раз шел момент разговора Ковалец и Гордеева перед первым занятием со студентами. Девочки смеялись, сравнивая крики Гордеева и концерты Варшавского. В это время последний подошел и увидел практически себя на экране телевизора! Что тут началось! Варшавский орал так, как будто его заставили пересмотреть все серии всех сериалов сразу. - Вам больше не чем заняться, кто будет работать? – раскаты Варшавского крика летали по отделению, пугая персонал и больных. – Я, кажется, прикажу убрать отсюда телевизор! Это что способ издеваться надо мной, мне мало Воронцова и Лавровой, еще и вы, Алла Львовна, туда же! – под горячую руку попала старшая медсестра. Однако медсестры не воспринимали Юрия Михайловича серьезно. Ведь на экране происходило тоже самое: Гордеев тоже кричал. Вика осторожно прикрыла двери. Последнее, что она услышала, это слова куратора в ответ на звонок мобильника: - Да, Варшавский… понял… уже иду… - следующую фразу он бросил Пион. – Готовьте 2-ю операционную, нам везут огнестрел. Его шаги быстро удалялись. Вика допила йогурт и пошла во вторую палату.
Вика разговаривала с больной Рублевой и Майей Петровной, когда в палату робко заглянула медсестра. Он извинилась, что перебивает и, пожимая плечами, сказала: - Майя Петровна, там, у Варшавского, очередной приступ гнева, а еще привезли какого-то крутого с огнестрелом. Оперируют Варшавский и Бухтеев. Ранение непростое, судя по крикам Юрия Михайловича. Он меня послал за Викторией, ассистировать им. Орал, что она единственный человек в больнице, занятый делом. - О! Вика, ты добилась того, чего не мог никто в этой больнице – Варшавский признал тебя занятой делом. Беги мыться, а то он и на тебя наорет. Заодно поучишься, - Майя Петровна рассмеялась. Вика улыбнулась, попрощалась с больными и вышла из палаты. Она быстро шла в операционную, по дороге сдав истории болезней Алле Львовне. Когда Вика вошла в операционную, Варшавский уже немного успокоился. Увидев ее, он сухо бросил: - Быстро, у нас времени в обрез. Вика, догадываясь о возможных последствиях ее промедления, уже через несколько минут приготовилась, помылась и готова была входить в операционную. Хирургическое одеяние… Ты видишь только глаза,… Синяя бездонная пропасть встретилась с космической чернотой. Они поняли друг друга без слов, Только глаза… «Так не бывает, один танец…» - Вика испугалась сама себя. «Бывает девочка, бывает» - Варшавский взял себя в руки. Он обвел взглядом операционную бригаду и бросил: - Всё, пошли. В операционной его движения были четкими, лаконичными, выверенными. Юра действовал быстро, его команды были односложными: - Зажим, скальпель, еще зажим… сушить… еще,… СУШИТЬ, я сказал, - Юра повысил голос. – Зеркало поверни, я не вижу,… я сказал, поверни! Безрукий! Воронцова, возьмите зеркало!.. Так, хорошо, еще зажим… - Юрий Михайлович, справа дыра, - Вика не узнала свой голос. - Где? - Ниже. - Ага, молодец, расширяемся… еще зажим… Вика, держи крепко… - в руках девушки оказался зажим. – Как можно крепче… молодец… Что давление? - 80 на 50 стабильно, не падает. - Хорошо, ревизия… отлично… ну вот, вроде все… Георгий Маркович? - Нормально. - Давление? - Норма. - Ну, что, шьем. Воронцова не спите, шейте. Вика все делала на автомате, его голос заворожил девушку. Последний шов. Глаза Варшавского улыбаются. Бухтеев облегченно вздохнул. Он тихо похвалил Вику: - А Вы молодец, этот пациент родился в рубашке. И шьете профессионально. Юрий Михайлович оказался провидцем. - В чем,- Вика удивленно смотрела на врачей. - В том, что Вы единственная, кто не сбежал обедать, - рассмеялся Варшавский. - Поздравляю, сегодня могу сказать точно – хирургом Вы станете хорошим, - его глаза такие!.. Как море! У Вики вырастали крылья.
В ординаторской Бухтеев достал из дипломата коньяк, Юра отыскал в холодильнике заначку запасливого Долбачева, Вика смущенно сидела на краешке дивана и наблюдала за послеоперационным священнодействием хирургов. Георгий Маркович разлил янтарную жидкость, Варшавский протянул Вике стаканчик с коньяком: - Итак, Виктория, сегодня Вы спасли пациента. Поздравляю, коллега. - Вика, давайте залпом, - Бухтеев улыбнулся. – Надо отключиться от законченной операции. Три часа в операционной для Вас пока еще не работа, а тяжелый труд. Вика смутилась, покраснела, она попыталась возразить, но Варшавский обнял ее за плечи и настойчиво повторил: - Давай, давай, не заставляйте меня злиться, доктор Воронцова, - глаза Юры блестели. - Это не развлечение, это лекарство. Первую надо сразу, залпом. Давайте. Вика, поморщилась и залпом, как рекомендовали врачи, выпила коньяк. В голове зазвенело. Бухтеев повторил, Варшавский улыбнулся. - Виктория, а теперь потихоньку, маленькими глоточками, заедая колбаской, - Бухтеев подал Вике бутерброд. - Вообще-то я не пью… - Вика опустила глаза. - А кто Вам предлагает пить? - Юра смеялся над смущением Вики. - Повторяю, доктор, это лекарство. Не пить, а лечиться. - Хорошо, - смущаясь и краснея, Вика сделала несколько глотков. Перед глазами картинка начала расплываться. Вика испугалась. Но голос Бухтеева приободрил девушку: - Виктория, это просто усталость. Сейчас я помогу вам пройти в комнату отдыха. Студентов, мы с Юрием Михайловичем отпустили на сегодня. Вам никто не помешает отдохнуть полчасика. - Спасибо, - Викин язык плохо слушался. То ли от выпитого, то ли от волнения. Георгий Маркович, придерживая за руку, вел Вику по коридору, Варшавский, с заговорщицким партизанским видом шел впереди, осматриваясь по сторонам, чтоб никто не заметил процессию и не напугал девушку. Хирурги благополучно добрались до нужного помещения. Вика села на диван в комнате отдыха и закрыла глаза. Последнее, что она услышала, были ЕГО слова: - Отдыхайте, Виктория, Вы сегодня молодец, - дверь тихо хлопнула и Вика отключилась.
Варшавский и Бухтеев сидели во второй палате, обсуждая предстоящую операцию больной Рублевой. Майя Петровна внимательно слушала коллег. - … и аккуратненько зашьем, - закончил Юрий. - Поверьте специалисту, все будет хорошо, - Бухтеев уверенно поддержал Юру. - Ладно, - Майя Петровна посмотрела на Рублеву, в глазах больной появилась надежда. - Когда операция? - Думаю, через пару дней мы с Георгием Марковичем будем готовы. Сегодня у нас, кажется, среда, - Юра задумался. - Как насчет субботы, коллега, - он посмотрел на Бухтеева. - Я не против. Тем более, зная нелюбовь к показательным действам Юрия Михайловича, думаю, день, когда в больнице минимум людей, самый удачный. - Я тоже так думаю, - Майя Петровна впервые была согласна с Варшавским. – Это не та операция, на которую созывают зрителей. - Спасибо, доктор, - тихо выдохнула Рублева. - Пока еще не за что, - Варшавский еще раз бросил взгляд на анализы. – Поговорим о результатах в понедельник, мы пока еще даже не начинали оперировать. Майя Петровна, видя волнение больной перевела разговор на другую тему: - Юрий Михайлович, а как прошла операция с огнестрелом? Столько шума было, а Вы ничего не рассказываете. Бухтеев ухмыльнулся. Георгию Марковичу было очень интересно услышать, как Юра будет съезжать с этой темы, оберегая Викину репутацию. - А что огнестрел? Операция, как операция, Три часа работы, пару литров крови, правда, пришлось обойтись без моря ненормативной лексики, но я весьма неплохо пошумел до операции. Так что все прошло на высоте. - Юрий Михайлович, а как успехи нашей Вики? Вы ее выдернули от нас, лишили больных приятного общения, и ничего не рассказываете. - А, что, позвольте, я должен рассказывать? Воронцова ассистировала нам с Георгием Марковичем, потому что в больнице врачи почему-то или болеют, или в отпуске, или, на худой конец, просто безрукие. Приходится очень быстро готовить смену, - Юру очень раздражал этот разговор. - Понятно, Юрий Михайлович, значит, студенты у нас хорошие, - подвела итог Лаврова. - Замечательные, - психанул Варшавский. - Все, кроме Воронцовой сбежали в кафе. Так что и выбора-то у меня не было, - он гадливо скривил губы в подобии улыбки. - Наградил меня главврач детским садом! Георгий Маркович молча улыбался. «Выкрутился! Не позволил ничего лишнего думать о девочке. А она и вправду - талант». Бухтеев решил помочь Юре уйти от дальнейших разговоров о Вике. - Кстати, Юрий Михайлович, Вы мне обещали показать нейрохирургическую операционную, - Бухтеев изобразил крайнюю заинтересованность не своей специальностью. Майя Петровна обрадовалась возможности прекратить перепалку с Юрием по поводу студентов. Она пожала на прощанье руку Варшавского, Юра с удовольствием ухватился за идею коллеги покинуть вторую палату. Уже в коридоре Бухтеев тихо заметил: - Юрка, девочка большая умница, но больница – не тот коллектив, где можно нормально общаться. Ты – молодец. - Спасибо, Бухтеев, редко среди студентов попадаются такие целеустремленные и талантливые. Не хочу, чтобы местные сплетники придумали гадости, только потому, что она лучше других. - Вот я и говорю, молодец, Юрий Михайлович. Хирурги, весело пикируясь историями, направились в ординаторскую.
Наконец-то добралась! Сегодня читала на работе. Супер! Читаешь - и будто смотришь снова сериал, но не сериал! Просто отлично! очень интересно, жду проду, спасибо тебе!
Вику разбудил мобильник. Она бросила взгляд на часы и посмотрела вызывающий номер. Звонил Влад. Вика ответила: - Да, братик?.. Все в порядке… пока вы себя отпустили в кафе, меня Бухтеев пригласил ассистировать, - Вика почему-то не захотела говорить брату об истинной причине ее попадания в операционную. - Все в порядке… не, Варшавский не орал… Георгий Маркович все взял на себя, сказал, что отпустил вас… Я собираюсь домой… Владя, три часа в операционной пока еще тяжело… Хорошо, я спущусь через минут 10. Вика отключила мобильник. Не надо пока брату знать всего. А то еще решит бороться за ее нравственность, поругается с куратором. Девушка собралась, поправила прическу, и спустилась к выходу. Влад и Снежана стояли на ступеньках и целовались. Вика нарушила их идиллию: - Эй, влюбленные? Я вам не помешаю? - она слегка ударила брата сумкой. - Не помешаешь, - Влад чмокнул сестру. - Рассказывай, как ты группу спасала? - Никак, вы ушли на обед, я была у Лавровой в палате, ну а тут… Осень, охоты, огнестрелы… Короче сейчас работают только Юрий Михайлович и Георгий Маркович. Начали искать помощников, если бы вы не сбежали в кафе, ассистировали бы на операции, а так мне пришлось отдуваться. - И как? - Нормально. Три часа работы, пару литров крови, правда, Варшавский обошелся без ненормативной лексики… - Вика рассмеялась. - Георгий Маркович меня похвалил, - гордо сказала Вика. - Ясно, значит, завтра будет погром, - сделал заключение Влад. - Все, девчонки, я вас по домам и на смену, - Влад пошел ловить такси. - Вика, Варшавский похвалил? - тихо спросила Снежана, когда Влад отошел к дороге. - У тебя так горят глаза! - Похвалил, - Вика улыбнулась. - Только Владу не говори, а то он тут же себе сериал придумает. - Не скажу. А по тебе видно, ты не сильно расстроилась факту нашего отсутствия. Тебе нравится оперировать? - Я с детства мечтаю стать нейрохирургом. - А я всегда мечтала стать кардиологом, - Снежана задумалась. - У меня мама умерла от порока сердца при родах, - в глазах девушки блеснула слеза. Вика обняла ее и тихо сказала. - Ты станешь замечательным кардиологом, я это чувствую. - Спасибо, - прошептала Снежана. В это время Влад поймал такси и позвал девушек. Они уселись в машину, и Влад скомандовал: - Шеф, давай в военный городок.
Отвезя Снежану домой, Влад провел сестру до самых дверей. Открыв квартиру, он громко крикнул: - Мама, я Вику привел, все в порядке, я на смену, - он прихватил приготовленную еще утром сумку и ушел. Вику удивило то, что мама не вышла, как обычно в коридор, не поругала Влада за то, что он ушел не поев, не напомнила Вике помыть руки. Вика осторожно подошла к двери в гостиную и услышала там тихие голоса. Сквозь матовое стекло видно было только силуэты. Вика прислушалась. Наташа что-то объясняла мужчине, сидевшему в кресле у окна: - Именно поэтому я не хочу спешить. Все-таки столько лет прошло. Ты все сделал сам. Выбор был твоим. - И все-таки, - глаза Вики расширились от удивления. Это был голос ее отца. За последние 12 лет ни разу он не приходил сюда. Все вопросы Андрей и Наташа решали в телефонно-ресторанном режиме. Вика напряглась. - И все-таки я надеюсь, что ты подумаешь над моей просьбой. С возрастом начинаешь понимать, что потерял смолоду. Мы с тобой не дети, и при этом у НАС взрослые дети, не сегодня-завтра они сами могут стать родителями. Я хочу рискнуть, точнее, вернуть все. - Андрей, в этой истории у меня есть только один вопрос. - Какой? - Вика увидела, как силуэт отца подошел к силуэту матери и обнял ее. - Что будет, если опять работа тебе все заменит? - Не заменит. Когда мы с тобой вчера говорили о Вике, и ты сказала… - он закашлялся. - Да, я всегда любила тебя, люблю, и буду любить. Но я привыкла жить со своей болью, притупившейся с годами. Не хочу опять испытать боль рвущегося сердца. - Натали, я умоляю тебя, дай мне шанс, - голос мужчины дрогнул, он опустился на колени. Вика от удивления открыла рот. Ее отец стоит перед мамой на коленях! «Жаль, Влад не видит этого! Вечно он пропускает самое интересное!» Вика на цыпочках пробралась к себе в комнату. Она решила не мешать родителям в такой момент.
Наташа смотрела в глаза мужа. Много лет она не видела в них ничего, кроме черной пустоты. А сейчас в них буря чувств и эмоций, и он просит ее начать все с начала. Начать, отбросив обиды и боль прошлого. Просит, стоя на коленях. Как легко сейчас отомстить за все пережитое, за бессонные ночи, за реки выплаканных слез, за побитые безразличием души детей. Как легко сейчас убить его, сказав «нет!» Наташа села на пол рядом с Андреем. Она прижалась к нему и сказала: - Дай мне время, не торопи, мне надо опять научиться жить со счастьем рядом. - Я не буду давить на тебя, только скажи, у меня есть шанс? - Шанс есть всегда. Главное, не упустить его. Андрей осторожно коснулся губами волос жены. Они все также пахли медом, а он уже и забыл этот запах, когда-то сводивший с ума. Его руки обняли ее плечи, Андрею казалось, отпусти он ее сейчас и Натали просто улетит, как птица. - Я боюсь потерять тебя сейчас, - прошептал Андрей. - Мне почему-то очень страшно. - Может быть, ты вспомнил, наконец, как бывает хорошо, когда любящие друг друга рядом? Мы же так были счастливы… - Помоги мне вернуть счастье, - Андрей осторожно поцеловал Наташу.
Вика в своей комнате сгорала от любопытства. Что произошло с отцом? Всегда такой сдержанный, холодный, невозмутимый и властный! Девочка с трудом вспомнила моменты, когда отец улыбался, баловал ее и брата. Это было давно в другой жизни, которую она, Вика Воронцова, не помнила. При упоминании Андрея Воронцова его дети затихали и замыкались в себе. Мама всегда говорила им, отец любит, но не умеет этого показать, а им казалось – он просто не помнит, что они есть. Почему сегодня он пришел сюда? Первый раз за 12 лет. «Что сегодня за день такой волшебный?» - подумала Вика. Хлопок закрывающейся входной двери возвратил Вику в реальность, она выбежала из своей комнаты и в коридоре столкнулась с мамой. - Добрый вечер, студентка, - Наталья Викторовна обняла дочь и чмокнула ее в щеку. Вика почувствовала запах дорогого мужского парфюма на материнских волосах и, набравшись наглости, спросила: - Мам, а зачем приходил папа? - Нам нужно было поговорить, - Наташа, как всегда, была само спокойствие. - Обычно вы все решали по телефону или в ресторане. 12 лет он не приходил. Даже на наш день рождения. - А сегодня папа пришел. В гостиной остался торт, нам было не до этого, пошли есть сладкое, - Наташа уверенной рукой подтолкнула дочку в гостиную. Мать и дочь сели прямо на пол. Наташа задумалась. Но Вика не дала ей надолго уйти в себя. - Мама, вы опять будете вместе? - Не знаю, Вика, жизнь очень сложная штука. Ты уже взрослая, ни сегодня-завтра ты станешь женщиной. Тогда поймешь, что любовь это всегда и приятно, и больно. Я боюсь бередить старые раны, - она говорила с дочерью по-взрослому, ничего не скрывая. – Андрей очень больно меня ранил, я научилась жить с этой болью, с годами она притупилась, а сегодня он вернулся. Я боюсь. - Мама, но ты же его любишь! - Вика прижалась к маме. - Люблю. И боюсь. - Понятно, значит, скоро мы начнем учиться жить большой семьей. Интересно, а что скажет Влад? - Не знаю, у него характер отца, не знаю, как отреагирует Воронцов – младший. Вика задумалась. Она ела торт и пыталась представить, как это будет, когда отец вернется. Наконец торт был доеден, Вика собралась с мыслями и быстро выдала, чтоб не передумать: - Мам, а я влюбилась, - она тут же испуганно посмотрела на мать. - Понимаешь, он ТАКОЙ!.. Мама, у меня нет слов, он МАСТЕР!.. А я просто девчонка… - Так, и что сегодня за день такой? Все влюбляются, и это замыкается на мне, - Наташа рассмеялась. - Викуль, это же так здорово! - Ма, он такой взрослый, он такой классный, он, как киногерой… Ма, он просто небожитель! Что мне делать? - Вика, - мать хлопнула дочь по плечу. - А ты люби. Люби, и если это судьба, вы будете вместе. - А если нет? - Не знаю, я же не волшебница, я просто психолог. Могу сказать только одно: рай без любви называется адом. Поэтому, девочка, люби, люби и будешь любима. - Спасибо, мамочка, - Вика поцеловала маму.
Варшавский сидел на кухне и курил. Он вспоминал ЕЕ глаза. «Огромные, черные, бездонные. Конечно, такими глазами можно увидеть все дырки внутри пациента. Но как она догадалась, что там дыра? Ни я, ни Бухтеев, ни аппараты не заметили, разрыв еще не кровил, а она… Зеркало? Нет, я же не увидел. Интуиция? Ладно, к черту! Надо узнать график ее ночных дежурств. Пока я, типа, начальник, подстрою свои… как же мне ускориться с проклятьем доктора Челси, меня это уже достало… надо побыстрее заканчивать эту историю… к черту Челси, моя маленькая Сказка… Я никогда тебя не обижу, хотя могу и наорать… Блин…» Юра налил водку и залпом опрокинул стакан. Он посмотрел на часы. «Час ночи. Завтра занятия в 10, потом покричу, оставлю Бухтеева за главного, съезжу к адвокату. Да, адвокат это очень важно. Тем более теперь. Неужели все когда-нибудь закончится?» Юра потушил сигарету и пошел спать.
Утро началось, как обычно: зарядка, душ, завтрак. Вика быстро собрала сумку, ей сегодня в ночную. Она пыталась сконцентрировать мысли на предстоящей учебе, на работе, но перед глазами стоял только ОН! «Юрочка, - мысленно шептала Вика, - какой ты замечательный!» Вдруг в голове, словно червь, засвербила мысль: «А вдруг у него есть другая? ОН же ТАКОЙ!.. Вдруг он не воспримет меня серьезно? Я еще ребенок, а он взрослый мужчина, по возрасту, он даже мог быть моим отцом,… нет! Я не буду думать об этом! Юра-а-а-а-а!» Мысли роились в голове девочки. Утро началось необычно. Впервые за последние три дня, Юра с нетерпением ждал начала занятий со своей белой биомассой, он ведь увидит ЕЕ! Он опять сможет утонуть в ее глазах, увидеть эту бесподобную улыбку маленькой феи. «Как я буду работать, когда вместо чужих болячек в голове моя Сказка?» Юра ухмыльнулся и закурил. «Самое главное, не дать повода больничным сплетницам обидеть ребенка. А когда я закончу победно гонку за доктором Челси, куплю огромный букет белых роз… Она должна любить именно белые розы… Черт, кажется, я слишком живо все представил!» - Варшавский рассмеялся сам себе и пошел в душ. Утро началось, как обычно. Влад закончил дежурство, купил цветы, договорился с водителем скорой, и… Тишину военного городка разорвал вой сирены скорой помощи. Снежана выбежала из дома на уже привычный слуху звук. Влад подхватил любимую девушку на руки, закружил ее и вручил огромный букет. - Влад, ты сошел с ума. Нас «Я лечу» выкинет из больницы с этим букетом, - смеялась девушка. - Не выкинет, отдай букет бабушке, пусть цветы ждут тебя целый день, а ночью напоминают обо мне, - юноша смотрел прямо в глаза Снежаны. Утро началось, как обычно. Виктор Игнатов подбежал к серой пятиэтажке, пряча в кармане маленький сверток. Он бросил взгляд на часы. «Успел, как всегда, есть еще пять минут. Так, значит, дарю, целую, приглашаю», - в этот момент из парадной, улыбаясь осеннему солнышку, вышла Аня Рожко. «Какая она красивая!» - подумал Виктор и помахал подруге. Когда Аня подошла, Витя нежно обнял ее, поцеловал и протянул маленькую золотистую коробочку. - Анечка, это тебе! – в его глазах играло солнце. - В честь чего? – Аня с любопытством открыла подарок. Брошь в виде сердца сразу понравилась девушке. Аня заколола ее на пиджак и улыбнулась. - В честь тебя. Это мое сердце, я хочу, чтоб оно всегда было с тобой, - Витя с обожанием смотрел на подругу. Утро началось, вроде бы, как обычно. Наташа собралась на работу, напомнила Вике о необходимости быть на дежурстве внимательной и благоразумной, чертыхнулась по поводу ночных Влада и вышла. На улице Наталью Викторовну ожидал сюрприз. Возле дверей парадной стояло черное авто, рядом с которым она увидела Андрея. Воронцов нервно курил, поглядывая на часы. Увидев жену, он быстро подошел к ней. - Доброе утро, вот решил тебя подвезти, - он попытался обнять жену. Не встретив сопротивления, Андрей немного осмелел. Он осторожно поцеловал ее в щеку. – Поехали? Удивлению Наташи не было предела. За 12 лет пустоты и непонимания она отвыкла от того Андрея, каким Воронцов был когда-то давно, когда их love story только начиналась. - Поехали, - женщина улыбнулась. Так началось обычное утро необычного дня.
Четвертый день практики начался для студентов, как обычно. Варшавский влетел, накричал и начал занятие. - Итак, господа бездельники, вчера я посмотрел опросные листы и истории болезней, которые вы заполнили. Скажу честно: большего кошмара я еще не видел. Начнем по порядку. Первыми истории сдали Светлова и Малинины. Это что такое, доктор Светлова? «На вопрос, когда последний раз была менструация, больной заявил, что он мужчина», - процитировал Варшавский. – Светлова, неужели непонятно, в этой графе для мужчин просто ставят прочерк! – Юра орал на студентку, чтоб отвлечь себя от желания любоваться Викой. - Юрий Михайлович, - робко вставила Инна, но Юра не дал ей оправдаться. - Доктор Светлова, двойка! Малинины, двойка на двоих! Что значит, «больная отказалась от осмотра, мотивируя это тем, что я студент!» А вот еще лучше: «Панкреатит больной вызван перееданием плюшек!» Это больничный документ, а не меню ресторана! Такими темпами вы у меня зачет получите только в самом страшном сне! – Юра на минуту перестал орать на студентов. Он перевел дыхание, набрал побольше воздуха и продолжил. – Палата номер пять в историях болезней превратилась в палату номер шесть! Доктора Рожко, Игнатов, Смерть и Воронцов решили написать совместный сценарий боевика «Четыре бомжа и собаки». Зато с медицинской точки зрения ничего конкретного в историях болезней социальных больных я не нашел. Так что двойки, всем четверым. Орлович, теперь Ваша двойка. Какой диагноз у больного Коркина? - Я не смог определить диагноз, так как больной не хочет со мной общаться. - Во как! Больной не хочет общаться, а лечить Вы его как будете, доктор Орлович? У Вас остался один день поставить диагноз Коркину. Придумайте, как его заставить с Вами общаться. А пока – два! – Варшавский плюхнулся в кресло. Он перестал кричать, и устало закончил. – И последняя двойка на сегодня у Вас, доктор Воронцова. - За что? - За то, что Ваши истории заполнила больная Лаврова. Не сомневаюсь, Вы все прочли, изучили, уверен, крайне внимательно и добросовестно, но. Но писала Майя Петровна. Я очень хорошо знаю ее почерк. Виктория, - Юра уставился в потолок. – Операции, двое больных, это аванс доверия Вам. Но от заполнения историй и листов я Вас не освобождал. И именно за это – двойка, - Варшавский посмотрел на Вику. Она опустила глаза и тихо прошептала: - Юрий Михайлович, я больше не буду. - Конечно, не будете, иначе зачета не увидите, не смотря на Ваш талант. А теперь, тема нашего занятия – пневмоторакс. Доктор Орлович, реабилитируйтесь за двойку, - Юра краем глаза посмотрел на Вику. Она сидела расстроенная двойкой. - Пневмоторакс – наличие воздуха в плевральной полости. Различают самопроизвольный травматический и искусственный пневмоторакс. - Спасибо, доктор Орлович. Итак, пишем. Самопроизвольный или спонтанный пневмоторакс - поступление воздуха в плевральную полость в результате нарушения целостности легочной ткани и плевры. Спонтанный пневмоторакс чаще всего встречается при туберкулезе легких вследствие прорыва в плевральную полость туберкулезной каверны или буллезно измененной легочной ткани при эмфиземе легких. Спонтанный пневмоторакс может быть частичным и полным, односторонним и двусторонним. Спонтанный пневмоторакс характеризуется появлением острой боли в груди, нарастающей одышкой, тимпанитом при перкуссии, ослаблением дыхания при выслушивании легких; рентгенологически определяется воздух в плевральной полости. Течение спонтанного пневмоторакса, помимо выраженности начального шока и тяжести дыхательной недостаточности, определяется степенью инфицирования плевры. Травматический пневмоторакс возникает при повреждениях грудной клетки, бронха или легкого. Различают пневмоторакс закрытый, открытый и клапанный. Закрытый пневмоторакс развивается, если поступление воздуха в полость плевры через рану грудной стенки или поврежденные бронхи непродолжительно. Небольшое количество воздуха в плевральной полости оказывает незначительное влияние на функцию дыхания и сердечно-сосудистую деятельность. В этих случаях клиническое течение нетяжелое. Большой закрытый пневмоторакс вызывает серьезные функциональные расстройства вследствие спадения легкого и смещения органов средостения. Иногда тяжесть клинического течения обусловливается наличием травматического шока и внутриплеврального кровотечения. Открытый пневмоторакс возникает при наличии раневого отверстия в грудной стенке и париетальной плевре, через которое плевральная полость свободно сообщается с внешней средой, так что воздух при вдохе всасывается в полость плевры, а при выдохе выталкивается обратно. При открытом пневмотораксе наблюдается тяжелое клиническое течение, которое обусловливается спадением легкого и выключением его из акта дыхания, а также смещением средостения в здоровую сторону и перемещением его при каждом вдохе и выдохе (флотирование средостения). При открытом пневмотораксе наблюдаются: цианоз, одышка, иногда до 40 — 50 дыханий в 1 мин., пульс учащен, слабого наполнения, артериальное давление снижено. Раненый лежит, как правило, на стороне повреждения, плотно прикрывая рану. При кашле из раны вытекает кровь с пузырьками воздуха. В окружности раны подкожная эмфизема. При перкуссии отмечается тимпанит, при выслушивании — ослабленное дыхание; рентгенологически в плевральной полости определяется воздух и уровень жидкости — гемопневмоторакс. Клапанный пневмоторакс возникает в случаях, когда воздух непрерывно нагнетается в полость плевры, а выходить из нее не может; он характеризуется прогрессирующим накоплением воздуха в плевральной полости. Клапанный пневмоторакс может возникнуть и при закрытой травме грудной стенки, а также спонтанно — при разрыве абсцесса легкого или туберкулезной каверны. Итак, о чем я забыл сказать? – Юра обвел аудиторию недобрым взглядом. - При развитии клапанного или напряженного пневмоторакса вследствие клапанного механизма поступления воздуха в плевральную полость его количество может существенно возрасти, что может сопровождаться смещением средостения и выраженными гемодинамическими нарушениями. В этом случае пациент нуждается в экстренной помощи, - Антон Орлович поправил очки. - Какой именно? - Общепринятая методика дренирования плевральной полости при пневмотораксе, заключается в установлении дренажа во втором межреберье по среднеключичной линии, что обеспечивает эвакуацию воздуха, - Вика посмотрела на Юрия. - Хорошо, доктор Воронцова. Однако следует признать, что применение такой методики, получившей признание в плановой торакальной хирургии, в экстренных условиях может сопровождаться повреждением подключичных сосудов, а самое главное затрудняет эвакуацию жидкости из плевральной полости, которая появляется у 21% пациентов в результате синдрома «разобщения». Поэтому более безопасным является установка плеврального дренажа в V межреберье по переднеподмышечной линии, так как с учетом законов аэрогидродинамики воздух и жидкость перемешаются в том направлении, где давление ниже, т.е. создание любой системы аспирации позволяет эвакуировать из плевральной полости, как жидкость, так и воздух. Да, и еще. Следует отметить, что, несмотря на хорошо известные правила проведения дренажной трубки в плевральную полость, достаточно часто встречаются технические ошибки, которые приводят к различным осложнениям. Так, введение троакара вблизи нижнего края ребра, особенно при узких межреберных промежутках, приводит к повреждению межреберной артерии, кровотечение из которой чаще всего происходит в плевральную полость. Это кровотечение невозможно остановить консервативными мерами. В таких случаях необходимо применять либо клипирование артерии при торакоскопии, либо перевязку ее при торакотомии. Важно помнить, что и клипирование и лигирование сосуда необходимо выполнять как проксимальнее, так и дистальнее места повреждения. Ребята быстро писали за Варшавским. Воспользовавшись тем, что все заняты, Юра наблюдал за Викой. «Такая красивая, воздушная,… но двойку получила заслуженно. Нечего Лавровой распускать моих студентов». Орлович оторвался от конспекта. Юра тут же перевел взгляд на часы и закончил занятие. - На сегодня все, господа студенты. Марш по больным и приводите в порядок истории болезней! – крикнул Варшавский на прощание и вышел из класса.
Отправлено: 08.08.12 23:39. Заголовок: Юра влетел в ординат..
Юра влетел в ординаторскую Бухтеев и Пашкин сидели на диване и пили кофе. Увидев Юру, Бухтеев поприветствовал его: - Привет начальству. Что у нас на сегодня, кроме плана? - Привет, ребята. Вроде катастроф не предвидится. У тебя, Георгий Маркович, планово две грыжи, а наш юный друг возьмет аппендицит из девятой палаты. - Спасибо, Юрий Михайлович, - молодой доктор с благодарностью посмотрел на Варшавского. - Не за что. Студентов не брать на операции, они наказаны. Пока не сдадут истории болезней. Да и еще, я пересмотрел график ночных с учетом того, что нас уже трое вменяемых врачей. В понедельник выйдет четвертый, но его на ночь мы пока оставить не можем, так что, коллеги, сутки через двое нам обеспеченны. Сегодня мои сутки. - Юрий Михайлович, ты себя не бережешь, - Бухтеев хлопнул коллегу по плечу. - Не берегу, поэтому сейчас я уеду на часок, а вы студентов погоняйте, только никаких поблажек! - Я присмотрю за ними, - Бухтеев улыбнулся. Юра переоделся и быстро ушел.
Наташа проверяла учебные планы, когда секретарь сообщила: - Наталья Викторовна, к Вам посетитель. - Посетитель? - Да, к Вам посетитель, - Наташа услышала по селектору голос Андрея. - Ну, так заходите, посетитель, - она улыбнулась. Андрей вошел в кабинет жены. - Присаживайся, посетитель, - женщина улыбнулась. – Каким ветром? - Ехал мимо, решил зайти. Хочу тебя пригласить сегодня в ресторан. - В ресторан? У нас появились вопросы, требующие немедленного решения? - Угу, - Воронцов уставился в пол, как школьник, застуканный за очередной пакостью. – Просто… хочу сделать тебе маленький сюрприз. - Хорошо, когда? - Прямо сейчас. Ты можешь все бросить, и взять пару дней выходных? - Ну, вообще-то, год только начался, в отпуске я уже была. Но! Воронцов, ты меня так удивил, и я готова взять выходные до понедельника. - Отлично, сколько тебе нужно времени, чтоб все уладить? - С учетом того, что я все-таки декан, минут пять. - Тогда, я надеюсь, отсчет минутам пошел? - Жди меня внизу, раздам указания и спущусь. Андрей, улыбаясь, вышел из кабинета. Он спустился к машине, где на заднем сидении лежал огромный букет белых роз. «А ведь она не помнит!» Андрей грустно вздохнул. Наташа спустилась, через минут десять. Андрей галантно распахнул перед ней двери машины, в глазах жены он прочел удивление. - Что-то не так? – Андрей улыбался. - Не думала, что ты помнишь, какие цветы я люблю. - А я не думал, что ты забыла. - Забыла? О чем? - Ровно 20 лет назад ты стала моей женой, - Андрей обнял Наташу и поцеловал ее. - Забыла, - прошептала она. – Ты прав, я забыла… - Ну, так поехали вспоминать, хочу наверстать упущенное за 12 лет. - Они сели в машину. Черный «Бентли» летел по улицам осеннего города. «Неужели все возвращается?» - Наташа до сих пор не могла поверить в происходящее.
Юра поднимался по старинной лестнице. А вот и заветная дверь с табличкой «Адвокатская контора Биллевич и Марков». Юра позвонил, щелкнул замок и он вошел. Адвокат ждал Юру в холле. - Добрый день. Юрий Михайлович, мы сегодня получили этот пакет, - адвокат показал Юре синий картонный конверт. – Без Вас решили не вскрывать. - Что это? – Юра с опаской посмотрел на загадочный пакет. - Думаю, это от доктора Челси, очередная гадость. Но у нас появилась маленькая надежда. Если наш суд примет решение в Вашу пользу, на территории нашей страны это будет единственное законное судебное решение. И Вы освободите себя от необходимости искать Лео Челси по всему миру. Пусть потом делает, что хочет. Хоть на Луне в суд подает. - А можно это ускорить, честно говоря, эта ситуация за много лет меня утомила. - Можно, мы и так ускорились максимально, через месяц закончим. - Спасибо, - Юра вздохнул. – Так что там за бомба? Адвокат аккуратно вскрыл конверт, там был один лист, исписанный мелким каллиграфическим почерком. - Вот, Юрий Михайлович, это вам письмо. Юрий взял лист в руки, Строчки запрыгали перед глазами от злости. «Юра, если думаешь, что сможешь от меня избавиться, не надейся, не получится. У меня достаточно средств и возможностей, чтобы превратить твою жизнь в ад. Ты знаешь, я всегда иду до конца. Поэтому не советую делать то, о чем потом пожалеешь. Лео Челси». - Мне надоели угрозы и неопределенность, - Варшавский заводился. - Юрий Михайлович, не волнуйтесь, это хорошо, что пришло письмо. Приложим к судебному иску. Думаю, это ускорит процесс. - Хорошо, держите меня в курсе. Юра пожал руку адвокату и ушел.
Студенты воевали со своими больными. В палате номер три разгорелись недетские страсти. Две пожилые больные Тумко и Петухова наотрез отказывались подпускать к себе студентов. Дошло до открытого скандала. Обе дамы лежали с панкреатитом, вызванным банальным перееданием. Игорь и Юля Малинины пришли в палату наладить отношения с вредными старушками, а те устроили истерику с обмороками и криками. Ситуацию спас доктор Пашкин. Он вошел в палату к скандалисткам и, мило улыбаясь, заявил: - Милые дамы, ваши острые панкреатиты уже вылечены, сегодня я вас выписываю. - Как, - возмутилась больная Петухова. - Не имеете права! – на повышенных тонах поддержала Петухову Тумко. - Имею, судя по скандалу, который вы тут закатили, вы обе вполне здоровы. С острым панкреатитом так не скандалят, с этим диагнозом больные тихо лежат, принимая холод и голод. А у вас что? – Пашкин распахнул тумбочки, из которых посыпались булочки и плюшки Бабульки тут же замолчали. Они переглянулись и тут же, закатив глаза, начали имитировать сердечный приступ. Пашкин подмигнул Малининым и грозно сказал: - Доктор Малинин, я прописываю этим симулянткам строжайшую диету и жесткий постельный режим. А если только встанут – на выписку обоих. И не покрывать этих симулянток! Доктор Малинина, уберите этот хлебзавод из палаты. Кстати, дамы, я доложу о вашем выздоровлении доктору Варшавскому, в красках, со всеми подробностями! Волшебные слова «доктор Варшавский» сделали свое дело. После визита доктора Пашкина бабулек словно подменили. Малинины спокойно заполнили опросные листы, записали, как положено, истории болезней, а пациентки, боясь гнева самого Варшавского, стали подлизываться к студентам.
Орлович и Светлова в это время бились в палате номер семь. Больной Иванов, пациент доктора Долбачева, проходил лечение язвенной болезни двенадцатиперстной кишки. При этом Иванов оказался преподавателем фармакологии местного медучилища. Что он пристроил старосте студентов можно только представить. Постоянно он проверял ее знания, требовал, чтоб Инна ему читала состав лекарств и комментировала возможные последствия. Не менее сложная ситуация сложилась и с больным Коркиным, заведующим кафедрой физкультуры института, где учились ребята из группы 13-М-666. Эти два больных доставили немало хлопот ребятам, проблему разрешила Майя Петровна. Лаврова пришла в палату к преподавателям и жестко заявила: - Значит так, язвенники. Пока я здесь заведующая отделением хирургии, порядки устанавливать буду я. Фармакологию и физкультуру будете преподавать за стенами этого отделения. Здесь вы – больные, а доктор Светлова и доктор Орлович закреплены за вами и БУДУТ вас курировать. Еще один фортель, и вы оба вылетите из этой больницы. При этом я постараюсь, чтоб и работу вы искали очень долго. Ясно? – такой грозной Лаврова бывала крайне редко. Мужчины, почувствовав силу и реальную угрозу, прекратили издеваться над студентами.
В палате для социальных больных разворачивалось шоу. Влад и Витя решили провести карточный турнир между покусанными собаками больными. Снежана и Аня были назначены группой поддержки, ребята – судьями. Начали с «дурака». Ребята сдавали карты и следили, чтобы больные не мухлевали. Девушки пели и танцевали после каждой партии. Чемпионом по десяти партиям был признан больной Зюкин. Вика проходила мимо «социалки» и услышала крик Ани. Вика влетела в палату. Сцена, которую она застала в пятой палате, вызвала смех девушки: Аня и Снежана танцевали ламбаду, ребята хлопали им, а больные веселились. Вика удивленно спросила сокурсников: - А что это собственно происходит? Влад обнял сестру: - Викуся, мы тут создаем благоприятный психологический климат для выздоравливания больных. Присоединяйся. - Ага, сейчас вернется «Я лечу» и мы все получим по мозгам. Нет, я лучше во вторую палату. Там все-таки потише. Вика ушла, она вернулась к своим больным во вторую палату. Больная Рублева поинтересовалась у девушки: - Скажите, Викочка, а Вы будете на моей операции? - Не знаю, если Юрий Михайлович разрешит. Он очень строгий доктор. Операция сложная, но он – МАСТЕР! – с восхищением сказала Вика. - Спасибо, детка, ты меня очень успокоила, я сама попрошу доктора разрешить тебе быть на операции. - Не стоит, Юрий Михайлович может разозлиться, подумает, что я Вас просила. - И Вика права,- Майя Петровна вернулась в палату после общения с подопечными Светловой и Орловича. – Варшавский не предсказуемый, - Майя Петровна прилегла. - Он же – Мастер! Понимаете, Юрий Михайлович – МАСТЕР! – повторила Вика. В это время к двери второй палаты подошел Варшавский. «Ого, она меня уже произвела в звание Мастера, моя маленькая Маргарита!» - Юра улыбнулся. Он постучал в двери и вошел в палату. - Добрый день, дамы, как себя чувствуем? - он посмотрел на Рублеву. - Ничего, готовлюсь, - слабо улыбнулась женщина. - Хорошо, Майя Петровна, а Вас я буду выписывать завтра. Посидите недельку дома. И добро пожаловать. - Недельку? – удивилась Лаврова. - Ну да, пока Воронцова исправит свою «двойку». А то Вы ей опять истории писать начнете. Майя Петровна, чтоб это было мне в последний раз, – Варшавский говорил серьезно, без намека на шутку. - Так, спалили нас, доктор Воронцова. - Спалили, - Вика тяжело вздохнула. - Доктор Воронцова, будьте так любезны, в субботу прийти в больницу, я понимаю, выходной, но в субботу мы оперируем вашу больную Рублеву. По сему прошу… - Юрий Михайлович, я обязательно буду! – глаза Вики загорелись. - Вот и хорошо. Заодно поможете нам с доктором Бухтеевым оформить все бумаги. - Конечно, помогу, Юрий Михайлович! – девушка просто готова была взлететь. Юра подошел к двери. Он оглянулся на Вику и увидел ее сияющие глаза. «Еще секунда и я в них утону», - подумал Юра, он мотнул головой и вышел из палаты.
Ирина сидела у окна и грустно смотрела на солнечную погоду. В терапевтическую ординаторскую вошла доктор Татьяна Мальцева. Женщины недолюбливали друг друга: Татьяна и Ирина были соперницами. Сначала удачливей оказалась Татьяна, затем судьба улыбнулась Ирине. Но всем было известно: Варшавский не предсказуем! Татьяна повесила в шкаф пиджак, набросила халат и язвительно заметила сопернице: - Добро пожаловать в клуб бывших женщин Варшавского, - она скривила губы в подобии улыбки. - Спасибо за приглашение, вот только я не спешу себя причислять к бывшим, - в глазах Ирины смешались боль и злость. - Ты – не спешишь, а вот он уже записал тебя в бывшие, - Татьяна улыбалась. – Зачем ему ты, Ирочка, твое 30-летие отметили в прошлом году. А в этом ему Воронцов подарил студенточек. Там, говорят, такие милашки! – Мальцева вложила в свой голос максимум иронии и язвительности. Ирина отвернулась к окну, она не хотела, чтоб кто-то видел ее боль. Однако коллега не унималась. Ей было приятно наблюдать за страданиями Ирины. - Ирочка, а помнишь, что я сказала тебе два года назад? Я ведь тогда тебя предупредила – ты с ним еще наплачешься. Подвернется другая, и все – конец истории. - Танюша, - Ира собрала все силы в кулак, сдерживая слезы и боль. – Послушай, мне не хочется тебе напоминать, но тебя Юра назвал тогда банным листом. Я не собираюсь вешаться ему на шею при каждом удобном и не очень случае. Я не буду, как ты, организовывать ему гадости на ночных дежурствах. Я, наверное, глупая, но буду ждать, когда он сам придет туда, где ему будет лучше. - А если это будет не с тобой? - Значит, он станет счастливым с другой. - Какое благородство… - Татьяна посмотрела на Ирину и вышла из ординаторской. Она быстро направилась в хирургию в надежде вытащить Юру на кофе, а там… «Жизнь покажет», - подумала Татьяна.
Наташа и Андрей сидели в дорогом ресторане, играла тихая музыка, горели свечи. Так было когда-то, очень, очень давно. В другой жизни. Воронцова посмотрела мужу в глаза. «Черные огромные… такие же глаза у Вики», - подумала она. – «Только Викины глаза еще не разучились светиться и радоваться». - Наташка, я сейчас утону в твоих глазах, - Андрей прикоснулся к ее руке. - Знаешь, Андрюша, все эти 12 лет я пыталась понять, почему у нас так все получилось? Почему все рухнуло? - Наверное, потому, что я не умел ценить счастье. - Не умел? - В то мгновение, когда ты говорила о Вике, о ее счастье, о рае и аде на земле, во мне что-то сломалось, что-то непонятное и неосязаемое. Мне показалось, что все 12 лет я просидел в каком-то подвале. Там не было ни света, ни свежего воздуха. Я не жил. - Почему же ты не думал об этом, когда проблемы с детьми возникали раньше? Мы часто с тобой решали на повышенных тонах вопросы их учебы, отдыха, поступления в институт. - Но мы никогда раньше не говорили о чувствах детей, - Воронцов грустно улыбнулся. – Мы не обсуждали любовь и семейное будущее Вики и Влада. Твои глаза метали такие молнии, каких я не видел еще никогда! - Любая мать переживает за своих детей. - Но не все отцы понимают, что есть вопросы, в которые не стоит влезать нам. Благодаря тебе, я это понял, - в этот момент зазвучала красивая мелодия. – А давай потанцуем? Мы так давно не танцевали с тобой. - Идем, - Наташа улыбнулась, вспоминая, как они кружили в первом свадебном вальсе под эту же самую мелодию.
За идиллией Воронцовых наблюдала пара глаз. За соседним столиком сидела молодая эффектная женщина лет 30-ти и крепко сжимала в руке салфетку. В душе наблюдательницы играла музыка счастья. «Ну, наконец-то она вернулась к мужу! - думала женщина. – Наконец-то прекратится эта безумная история. Никто и никогда больше не будет мне мешать!» Она махнула рукой официанту. - Шампанского! – женщина улыбалась. – У меня сегодня праздник! Официант принес бутылку шампанского и налил даме в бокал. Она сделала глоток, ее глаза, жесткие и колючие, светились победным огнем. Женщина наблюдала, как Воронцовы танцуют, и радовалась. Нет не за них, она радовалась за себя. За то, что «соперница», каковой она считала Наташу, вернулась к мужу, и больше не будет стоять на ее дороге. Она достала мобильник и набрала номер. - Алло… Привет… это я… зачем же так грубо?.. Я думаю, мы скоро увидимся, дорогой,… а я сказала – увидимся, - жестко отрезала женщина. Но ее абонент уже отключился. «Ничего, он просто еще не знает: она опять не свободна!» Женщина подозвала официанта, расплатилась и, улыбаясь, вышла из ресторана. На улице она, прищурившись, посмотрела на солнце и сказала вслух: - Или я, или никто!
Юра сидел в ординаторской, нервно прокручивая телефон. Он мысленно настраивался на неприятный разговор. Сегодня четверг. Значит, встреча с Ланой. Пора эту глупую историю заканчивать. Наконец, собравшись с мыслями, Юра стал искать в телефоне нужный номер. Однако проведение было сегодня за Варшавского. Звонок мобильного на удивление не разозлил его. Варшавский несколько секунд забавлялся, кривляясь под музыку звонка. Наконец Юра ответил. - Привет… да, ты права… знаешь, а я хочу поговорить… ну, ты же понимаешь, нам есть о чем,… а я не считаю правильным оставить все так… считай, что я тебя приглашаю на свидание… во как!.. Ну, раз «Блеф» значит «Блеф», - Юра гадливо хихикнул и отключился. – Во, дура! – зло бросил Варшавский. – Хочешь красиво? Будет тебе! Он бросил взгляд на часы. «У меня есть часок запаса. Ребята меня подстрахуют. Правильно я сделал, уговорив Воронцова брать сразу двоих врачей. Так можно и отбегать по делам». Юра быстро переоделся, переговорил с доктором Пашкиным, поручил ему присмотреть за студентами и помочь Бухтееву. Осенняя вечерняя прохлада приятно ласкала. Юра быстро добрался к одному из самых дорогих городских ресторанов. Обычно «Блеф» пользовался популярностью только у богатых и сильных мира сего. Варшавский был здесь трижды: на свадьбе Крохи, на праздновании ее же 20-тилетия и на 60-тилетии главврача Воронцова. В четвертый раз он пришел, чтоб решить еще одну свою проблему. Юра курил, ожидая Лану. В голове прокручивались события чуть более годовалой давности… Варшавский, как всегда, скандалил с персоналом перед операцией. В это время доктор Долбачев привел свою протеже и попросил Аллу Львовну разместить в палате «VIP» больную с подозрением на аппендицит. Хрупкая блондинка была немного напугана поведением Юрия, но она улыбалась так открыто и искренне, что Варшавский в итоге чертыхнулся и ушел в ординаторскую. Через три дня наблюдений за больной Марченко Ланой Долбачев пришел к Варшавскому. Он просил Юру посмотреть больную. Вроде аппендицит, а вроде… Через пять минут Юра осматривал загадочную Лану. Никакого аппендицита у нее не оказалось, простая невралгия, но этот осмотр закончился знакомством, плавно перетекшим в постоянные встречи по четвергам. Лана была милой девушкой, но крайне ограниченной. Юра же в жизни не умел прощать двух вещей: предательства и глупости. Лана последнее время стала напрягать Юру, даже один вечер в неделю… С такими мыслями Варшавский ждал девушку. Лана опоздала на двадцать минут. Варшавский уже уходил, она окрикнула его и невинно захлопала глазами. - Юрочка, ты меня мог не дождаться? Почему ты уходишь? - Потому что меня ждут больные, - Варшавский пытался говорить спокойно. – И ты знаешь об этом. - Ну и пусть ждут! – с вызовом бросила девушка. – Сегодня четверг, а по четвергам болеть нечего! - Ты это в небесную канцелярию напиши в трех экземплярах. Может, и рассмотрят, - Юра попытался пошутить, так, скорее, для себя, чтоб окончательно не взбеситься от ее глупости. - Куда написать? – Лана явно не поняла и не оценила шутку. - Так, все понятно, - Юра посмотрел на часы. – У меня осталось минут десять. В ресторан мы не успеваем, так что придется тебе меня слушать прямо на свежем воздухе, плавно гуляя в сторону больницы, - он потянул за руку Лану по направлению к больнице. - Я хочу в ресторан! Ты же меня сам пригласил! – она повысила голос. - Я тебя приглашал поговорить, ты опоздала на пол часа, мое время расписано по минутам, поэтому вместо ресторана будет прогулка на свежайшем осеннем воздухе. - Я не хочу! – капризничала блондинка. - Ланочка, - Юра тихо закипал. – Прелесть моя, ты просто облегчаешь мне работу. Я долго думал, как тебе объяснить, что мы разные люди, что нам лучше расстаться, но ты сама все сделала за меня, - Юра повысил голос. – Я больше не намерен терпеть капризы взбалмашной девицы, которая в двадцать восемь ведет себя, как пятилетний ребенок. - Ты меня бросаешь? – в глазах Ланы блеснула слеза. - Скорее оставляю, - Юра открыто злился. – Оставляю дышать воздухом. Прощай, - он достал сигарету, закурил и ушел в осеннюю прохладу, ушел туда, где его ожидало ночное дежурство и возможность утонуть в черных глазах маленькой Сказки.
Вика заступила на ночное дежурство. Доктор Иванская как всегда шутила по поводу ночной тишины. - Сегодня, Викочка, я лично предвижу несколько ураганов, три-четыре землетрясения и ма-а-а-аленький торнадо. - Почему, - Вика удивленно посмотрела на Светлану Александровну. - Потому что сегодня в хирургии дежурит ваш «Я лечу», - доктор рассмеялась. - Юрий Михайлович мне уже два раза дал возможность побыть на операции, - Вика улыбнулась. - Варшавский? Шутишь? - Нет, сначала у Майи Петровны был приступ острого аппендицита, а у нас занятие и тема «аппендэктомия». Думаю, он хотел ее позлить, а получилось здорово. - Ну, а второй? - Второй был сложным, привезли «охотника», сезон начался, так Юрий Михайлович пошутил. Он его оперировал с доктором Бухтеевым, а меня позвали в операционную, потому что больше никого не было. Новый доктор после ночной ушел, ребят Бухтеев на обед отпустил. Вот я и попала. - Повезло. Замечу тебе, Варшавский редко кого на свои операции зовет, все сам старается. А тут… да, Вика, видать у тебя руки таки-да золотые. Ну и я тебя практикой не обижу. Я же не хуже «Я лечу»? - Вы очень добрая, Светлана Александровна. А он… - Вика замолчала. - Что притихла? - Он – МАСТЕР! Юрий Михайлович так оперирует! – глаза Вики загорелись. – Понимаете, так!.. - Знаю, девочка моя, сама ему ассистировала ни один раз. По ночам кроме нас некому помогать дежурным врачам. Травма, хирургия, все идет через нас к ним. Мирную беседу разорвала коридорная буря. Голос Юрия гремел в приемном покое: - Почему меня не предупредили? У больного могут быть непредсказуемые последствия! Что это за бардак! Иванская подмигнула Вике: - Ну, вот и началось. Ему видать дневные кого-то передали не совсем корректно. Сейчас мы будем получать, - Светлана Александровна кивнула Вике на дверь шкафа. Вика благополучно сжалась за спасительной дверью. Юра влетел в ординаторскую: - Чему тут могут научить моих студентов, если мне больного передать не могут?! - Варшавский, добрый вечер, - Светлана улыбнулась разъяренному хирургу. - Привет, - он сбавил тон и обороты. - Ты так в кардиологию попадешь, чего шумишь по ночам? – доктор Иванская вопросительно посмотрела на Юру. - Мне от вас передали больного – ни листа, ни истории болезни, что за бардак, Света? Ну, посадила бы девчонок своих все записать. - Юра, мы десять минут назад приняли смену. Еще никто никого не привозил. Хочешь, могу тебе прислать Воронцову минут через двадцать, Вика тебе все напишет. У нее талант с больными находить общий язык. - Спасибо, Света, ловлю на слове, жду презент, - Варшавский улыбнулся и ушел. Да, Юра добился своего: сегодня он спокойно пообщается со своей феей.
Все даты в формате GMT
2 час. Хитов сегодня: 1
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Отправлено: 25.07.12 21:18. Заголовок: История любви в городе у Черного моря /ЯЛ-оридж/
Бетик, так это ж наше детище коллективное! Я тоже его очень люблю.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
